Жан Морейль сделал умиротворяющий жест Но мадам де Праз встала на дыбы.

— Свободна?.. Ты совершенно забываешь о том, что эти две недели я могу у тебя потребовать. Я могу отсрочить твое венчание на сколько я хочу…

Жильберта прошептала:

— Вы это способны сделать, тетя?

— Полно, полно, прошу тебя! — вмешался Жан Морейль.

— Конечно, нет, я этого не сделаю! — сказала мадам де Праз, вдруг смягчившись. — Но ты говоришь со мной так резко… Подойди, я поцелую тебя, детка! О, не плачь, не плачь, только не плачь!.. Слушай, слушай, Жильберта, если хочешь, мы с тобой заключим договор… Ты знаешь, как мне хочется, чтобы ты вернулась в Люверси. Ну вот, сделай над собой усилие, побори свое болезненное предубеждение, обещай мне поехать туда… Мне так хотелось бы отпраздновать твою свадьбу именно там! Это было бы так хорошо, так посемейному! В Люверси ты у себя дома… Там покоится твоя мать… И это так близко от Парижа, у нас будет много гостей!.. Согласись хотя бы только сделать попытку… Поедем в Люверси на этой неделе, Жильберта, и я соглашусь на второе июня!

При первых словах мадам де Праз Жан Морейль вздрогнул, Однако он выслушал ее до конца с дружеской улыбкой на лице.

— Я не согласен на то, чтобы Жильберта насиловала себя… — начал он.

— Вы клянетесь мне, — сказала Жильберта тетке, — вы клянетесь мне в том, что, если я поеду в Люверси, больше не будет разговоров об отсрочке венчания?

— Клянусь! — заявила графиня с нежном материнским выражением в голосе. — У меня от этого прибавится работы, но я, по крайней мере, получу удовлетворение, что исполнила свой долг в отношении Люверси… Твоя мать всегда думала, что ты повенчаешься там…

— О, венчаться там! Нет, ни за что! Я только поеду туда, потому что вы этого требуете. Но только один раз, один-единственный!

— Ба! Больше мне ничего и не надо. Только первый шаг труден. Ты, может быть, сама решишь поселиться там недельки на две…

— На это даже не рассчитывайте!

— Поедем в четверг, согласны?.. Месье Морейль… А! Месье Морейль уже на луне… В четверг, в Люверси, в авто, согласны?

— Да… Да, конечно, мадам… В четверг утром?

— Конечно, — сказала Жильберта. — Чтобы успеть съездить туда и назад!

— Скверная девчонка! — сказала мадам де Праз, грозя ей пальцем.

— Видно, я вас очень люблю, тетя, если соглашаюсь на ваши условия!

— Я думаю, что если бы ты очень, очень любила кого-то…

Джаз-банд, загремевший по знаку Лионеля, приветствовал появление первого автомобиля у подъезда и заглушил ее слова.

Голос Жильберты слился с патетическими звуками саксофона.

— Итак, тетя, кончено: второе июня! Я сообщу об этом всем, всем!

— Да, да! — крикнула мадам де Праз, направляясь к входу в гостиную.

Но, вспомнив о чем-то, отступила на шаг назад и сказала Жану Морейлю:

— Ах, чуть не забыла! Мы сегодня увозим вас с собой в театр. У меня ложа в Одеоне. Идет «Прокурор Галлерс». Вы знаете, наверное, это — возобновленный спектакль…

— Maman, — сказал Лионель. — Гости валом валят..

Мадам де Праз пожала плечами в знак неодобрения и поспешно вышла.

Праздник был в самом разгаре, и Лионель улучил минуту для того, чтобы отвести в сторону мать:

— Разве вы придаете такое значение возвращению Жильберты в Люверси?

— Нет, конечно! Но мне хотелось выиграть время и отсрочить свадьбу. Я слишком неловко за это взялась. Когда я увидела, что мне придется уступить, я просто придумала способ, не слишком похожий на капитуляцию. Ну вот, я и подсунула это Люверси. Долг платежом красен. И честь спасена. Впрочем, у меня и тут есть идея…

— Мне так показалось… Я не настаиваю… Я хотел только с вами поговорить. Два слова. У меня только что произошел интересный разговор с Жаном Морейлем у него дома…

И Лионель рассказал об инциденте с татуировкой и обо всем, что за этим последовало, обращая ее внимание на загадочный страх, который Жан Морейль испытывал ко всему, что касается драмы в Люверси.

Мадам де Праз слушала нетерпеливо.

— Я вовсе не отрицаю того, — сказала она, — что в его образе мыслей что-то такое кроется. Но что именно? По-моему, работать в этом направлении надо слишком долго, и это трудно, чревато случайностями. А время не ждет. У нас всего месяц до свадьбы, вот что важнее всего. Нужно действовать самым спешным, самым решительным образом. Надо пустить в ход все средства, чтобы помешать этому браку. Я трезво взвесила наши шансы. Я убеждена, что мы в настоящую минуту должны пренебречь выяснением роли Жана Морейля в смерти твоей тетки (если он даже играл в ней какую-нибудь роль, это еще надо доказать), и наш план должен состоять в том…

— Говорите!

Мадам де Праз удостоверилась, что никто не может их услышать. Они стояли в амбразуре окна. Кругом царило большое оживление. Звуки джаз-банда терялись теперь во всеобщем гуле разговоров, криков, смеха. Жильберта была центром внимания. Официальное сообщение о помолвке сделало ее кумиром, на которого полились поздравления, пожелания, нежность, улыбки, влажные взгляды… Графиня де Праз превращалась уже в бедную родственницу, которая сразу отойдет в тень, как только передаст связку ключей «жене Жана Морейля»…