Шрифт:
Когда по возвращении с Пьяны-реки доложили об этом Мамаю и намекнули, что неплохо бы Бабу с младенцем умыкнуть в Орду, тот лишь усмехнулся:
– Стоит ли из-за золотого плода посылать моих отваржных воинов в неведомые земли, где они могут сложить свои головы. А каждая их голова мне дороже любого золотого младенца… Да и есть ли они - золотые? Вы сами убедились, что нет, вытаскивая их концами сабель из женских животов!..
«Нет, Мамай, ты, был неправ, и еще тысячу раз неправ. Для тебя голова воина дешевле глиняной пиалы, из которой ты, кичась в праздники перед народом своей неприхотливостью, пьешь кумыс. А чудо-Баба пермская вся из золота, так говорил рыжеволосый. И весит она несколько пудов, а еще на деревьях у чуди висят золотые и серебряные блюда, песцовые и соболиные шкурки и еще всякого добра вдоволь», - размышлял Булат, сжимая в руках золотую пластину.
«Мне сказывали, что умеют московские князья Дмитрий и Владимир преданных им людей приближать к себе, а вот такого воистину золотого человека, как рыжеволосый, оттолкнули… А жаль, что Ефим не пошел с нами. Хотя как там говорят русские: «Христос с ним…» Можнб было бы приневолить и взять с собой, да когда у сокола связаны крылья, зрение его начинает тускнеть. И привел бы тогда подневольно рыжеволосый к пермскому чуду - неизвестно. Так лучше действовать, как он сказал…» - Булат с уважением посмотрел на золотую пластину.
«Слава тебе, огнеликий Хоре, ты не оставил меня и послал удачу. И как знать, не окажусь ли я с таким богатством в числе великих мира сего… Как только доберемся до Пьяны-реки, прикажу моему верховному шаману Каракешу принести в жертву белого коня и барана… А заодно прикончим и Карахана… Зачем он мне?!»
Булат приказал тургаудам привести к нему Каракеша. Когда шаман пришел, бывший тысячник, а теперь джагун [47] кметов, показал золотую пластину.
– Что это?
– спросил Каракеш.
[47] Джагун – сотник.
– Огнеликий Хоре посылает нам удачу. Эту пайцзу подарил мне рыжеволосый. Она приведет нас в пермских лесах к Золотой Бабе… Слышал о ней?
– Да!
– Сегодня утром, посовещавшись с нашим братом по крови мурзой Караханом, я решил повести вас в этот край, где вместо опавших листьев лежат золотые слитки, а на деревьях висят соболиные и песцовые шкурки. Мы будем богатыми, Каракеш, очень богатыми… На это золото мы наймем огромное войско, и как знать, чего тогда можно достигнуть!..
– А что, наш брат по крови знает про эту золотую пластину?..
– Да, Каракеш… Потому что рыжеволосый дал её мне при мурзе Карахане.
– А зачем он нам нужен?
Вопрос шамана ошарашил бывшего тысячника.
– Каракеш, - положил ему на плечо руку Булат, - во исполнение наших желаний я приказываю тебе принести в жертву белого коня и барана. Бери воинов, обыщи все окрестности и добудь животных. Только постарайся без большого шума, - Булат поморщился.
– А завтра с рассветом мы двинемся в путь, и там, на Пьяне-реке, где два года назад огнелиний Хоре даровал нам победу, мы в честь него разожжем жертвенный костер.
– Слушаюсь, - Каракеш поклонился и вышел.
Булат проводил его взглядом и улыбнулся. Но если бы он в это время видел лицо шамана, его прищуренные глаза и презрительно кривившиеся губы, то, наверное, не улыбался бы. Но этого Булат, занятый золотой пластиной, не заметил.
Карахан весь день искал Каракеша, чтобы поговорить с ним. Спросить прямо у ватажников: где шаман?
– мурза не решался. Дело у мурзы к Каракешу не требовало отлагательства, джагун может опередить. Карахан хотел предложить шаману отрубить Булату голову и высушить её, чтобы потом привезти в Орду вместе с пермским золотом, но не со всем - часть зарыть по курганам и показать Мамаю, чем добыть его прощение.
Почему вот так сразу решился на это мурза? Ведь в случае отказа Каракеша уже Караханова голова слетит с плеч. Доводов для себя мурза привел более чем достаточно. Первый довод - степень вины всех перед «царем правосудным». Кто Булат? Не просто ослушник, не возвратившийся с поля брани, а изменник - преступник перед всем ордынским народом. Он же, Карахан, только несчастный беглец - гибель хана Буляка выбила его из привычной колеи… Но, в отличие от Булата, он, мурза, после битвы на Воже вернулся к Мамаю, потому что остался верен приказу, а значит, железной дисциплине. Этот довод Карахан считал главным. Булат не имеет права на жизнь.
Второй довод был рассчитан на честолюбивого Каракеша. Не раз видел мурза на губах шамана презрительную усмешку, говорящую о его решительном характере, о его превосходстве над осторожным джагуном. Решительного, сильного человека, верного друзьям и жестокого к врагам, должны оценить великие мира сего, и тогда Каракеш высоко взлетит на крыльях славы. А он, мурза Карахан, имеет при великоханском дворе знакомых, поможет шаману взлететь…
Непременно Каракеш должен согласиться. Так думал Карахан, бродя меж повозок и горящих костров, на которых кметы варили себе еду. Тут он обратил внимание на то, что многие повозки пустуют и почти половина лошадей отсутствует. «Каракеш… Где он?! А Булат?! Жив ли?.. И где золотая пайцза?!» - мурза бросился к повозке, где должен был находиться джагун. Но тот уже сам шел навстречу. Сделав безразличное лицо, Карахан спросил: