Шрифт:
Потом Дмитрий Ольгердович видел, как гибли в реке тяжелые литовские конники, но у него, недолюбливавшего Ягайлу, жалости в душе не было… Он знал: Литва всегда хапала все, что плохо лежало, захватывала чужие земли, не то что Русь, которая только и делала, что отбивала чужие набеги. Ягайло опять навострил свой хищный клюв на Москву, уже сносится с Мамаем…
«Да ведь и я отцом своим посажен на брянский стол, отнятый у смоленских князей, - размышлял Дмитрий.
– И ничего удивительного в том, что русские перед походом на Москву Мамая хотят на брянском направлении отодвинуть литовский рубеж ».
«Ежели на самом деле там, на реке, был мой брат, то я бы хотел с ним поговорить…» - так закончил свои размышления брянский князь.
Если какое-то сомнение у Дмитрия было, то у Андрея оно отсутствовало - он сразу узнал брата, стоящего у башни. «Потолстел, - подумал тогда Андрей.
– В роду у нас одни худощавые… Беззаботно, видно, живет…»
И сразу мысли появились: «Хорошо бы Дмитрий сдал городок без кровопролития… Надо переговорить с ним…»
Об этом Полоцкий сказал Серпуховскому, и тот согласился. Владимир Андреевич принадлежал к числу тех полководцев, которые дорожили кровью своих ратников. И если представлялась возможность сохранить жизнь как можно большему числу воинов, он всегда использовал её.
– Добро, Андрюша… Иди, мирись с братом. Бери двух из дружины, сам нарядись, чтоб сверкал весь, и на белом коне выезжай к воротам… А я храбрецов пошлю: они будут сидеть в засаде и стеречь вас… Если что, помогут тебе!
– Благодарю, брат, - растроганный Андрей Полоцкий впервые назвал братом князя Серпуховского.
Про себя же Владимир Андреевич подумал: «Ежели что случится, город дотла выжгу, а Дмитрия разорву лошадьми…»
Андрей в начищенных до блеска доспехах вместе с сопровождающими появился у ворот; за бугром, за кустами - везде прятались отборные воины из дружины князя. Сам Серпуховской не утерпел и присоединился к ним. Старшой дружины Савелий Акин-фич, родственник боярина Минина, погибшего когда-то под Можайском, укоризненно покачал головой.
– Мне так спокойнее, - сказал князь.
– А ежели что?..
– Вместе ломанем…
– Ты - как малое дитё, княже.
– Помолчи, Акинфич… Вон на стене Дмитрий появился. Сейчас говорить будут.
Ветер доносил лишь обрывки фраз из разговора двух родных братьев, двух Ольгердовичей.
По этим обрывкам поняли, что Дмитрий согласен на переговоры и ворота сейчас откроют. Но на всякий случай отряд в засаде приготовился к бою.
Андрея пропустили. Ждать пришлось недолго. Лязгнули цепи, поднимающие железную решетку ворот, и Андрей со спутниками, пригнувшись, чтобы не задеть шлемами нижние острые зубья, выехал обратно.
Полоцкий удивился, когда среди засадных увидел Серпуховского; удивился и обрадовался: «Значит, волнуется…»
– Дмитрий согласился сдать городок без боя… Князь Серпуховской вспомнил на второй день о Ваське Тупике, приказал найти.
Тот куда-то запропастился; все места, где он мог быть, облазили, нету… Вдруг кто-то сказал:
– Я, кажись, видел его в городке… Вон в тот домик зашел.
Домик нарядный, со слюдяными разноцветными оконцами, литовцы живут. Чего ему там делать?..
Постучали. На порог в нижней рубашке, кутаясь в широкий плат, вышла статная молодка. По-русски понимала плохо, но уразумела, кого спрашивают. Показала рукой - проходите.
Прошли. Увидели: теляшом [60] спит Василий на высокой кровати. Да и улыбается во сне. Знать, хорошо ночью пригрела молодка…
– Васька, к князю Владимиру Андреевичу!
Тот мигом поднялся, оделся и, поспешно чмокнув молодку, выбежал из избы.
– Где был?
– строго спросил Серпуховской.
[60] Теляшом – обнаженный.
– Княже, как замирились, я заночевал у одной вдовушки… Литвянки…
– Не насильничал?
– Упаси Бог, княже!..
– Ох уж эти вдовушки. Много их и у нас на Руси. Убивают мужей.
– Да мы ж сами и побиваем…
– Разговорился… Вдовушка-то хороша?
От воспоминаний о бурной ночи у Васьки заблестели глаза:
– Хорошая… Жаркая…
Владимир вспомнил свою Елену Прекрасную, вздохнул…
– Бери коня, скачи во весь дух, как ты умеешь, к Москве. Передай великому князю, что Старо дуб взят боем, а Трубчевск замирением…
Летописи отметили: Дмитрий «не стал на бой, не поднял руки противу великого князя, но со многим сирением изыди из града, и со княгинею своею, и з детьми своими, и с бояры, и прииде на Москву к великому князю Дмитрею Ивановичю…»
Добровольному приходу бывалого военачальника, поставившего себя сразу в ряд врагов Ягайлы, был рад Дмитрий Иванович. Великий князь не поскупился - отдал в кормление Дмитрию старый и богатый Переяславль…
Часть вторая