Шрифт:
Дома она застала одну изъ сосднихъ помщицъ, захавшую къ нимъ случайно. Это удивило Лизу, такъ какъ къ нимъ рдко зазжали сосди, бывшіе въ ссор съ ея матерью. Лиза видла въ этомъ посщеніи нчто особенное, нчто выходящее изъ ряду вонъ и имющее какія-нибудь боле серьезныя причины, чмъ простое желаніе повидаться съ сосдями. Разговоры между Дарьей Власьевной и ея гостьей шли очень незначительные и вообще не клеились. Наконецъ, гостья обратилась съ сладенькимъ лицомъ къ хозяйк.
— А васъ можно поздравить, Дарья Власьевна? — спросила она вкрадчивымъ голосомъ.
— Съ чмъ, матушка, Марья Ивановна? — изумилась хозяйка.
Гостья-помщица замялась.
— Можетъ-быть, это нескромность… Можетъ-быть, это одни слухи, — начала она. — Вы, пожалуйста, не сердитесь за мой вопросъ!.. Я такъ люблю ваше семейство!.. Но я слышала, что наша милая Лизавета Николаевна замужъ выходитъ за племянника нашей графини.
— А-а! — произнесла Дарья Власьевна и постаралась сдлать равнодушное лицо. — Это слухи, слухи!.. Наврное еще ничего нельзя сказать… Правда, Михаилъ Александровичъ хорошій человкъ и, можетъ-быть, Лиза ему нравится, и къ семейству нашему онъ расположенъ… Но вдь десять разъ примрь, а одинъ отржь… Лиза у насъ еще молода!.. И я вдь мать! Мн тяжело разставаться съ нею, мн полюбоваться на нее хочется!.. Конечно, противъ судьбы со пойдешь, дочь при себ на вкъ не оставишь…
Дарья Власьевна говорила очень гордо и серьезно. Лиза, отвернувъ голову къ окну, молча смотрла на дорогу.
— Дай Богъ, дай Богъ! — вздохнула гостья. — Только какъ на это графиня посмотритъ; вдь родъ-то ихъ…
— Ахъ, Владыко Небесный! — вспылила хозяйка. — Да разв мы-то мщане, что ли? Что намъ въ роду-то ихъ? Наши отцы и дды тоже дворянами были и царю врой и правдой служили! Да мой отецъ крестный самъ генераломъ былъ! Вотъ что!.. И къ тому же графиня такъ насъ любитъ; Лизу она и теперь за дочь считаетъ, ну, и мн постоянно поклонъ, и то, и се, пято и десято пришлетъ… Не зжу я къ ней, — такъ вдь я еще не достроилась, вдь я матъ семерыхъ дтей, я не могу, какъ другія, по гостямъ рыскать, чужіе пороги обивать.
«Мотай себ на усъ, матушка, мотай себ на усъ», — мысленно произносила Дарья Власьевна.
Лиза не выдержала доле этого разговора и разомъ ршилась превратить толки. Она не знала, что съ подобными вопросами къ ея матери уже прізжали человкъ пять-шесть, и думала, что, зажавъ ротъ этой сплетниц, можно окончательно превратить и вс дальнйшіе толки.
— Михаилъ Александровичъ и не подумаетъ на мн жениться, и я сама никогда не пошла бы за него замужъ, — рзко сказала она, поднимаясь со стула. — Я попрошу васъ, — обратилась она прямо къ гость: — говорить всмъ, что эти слухи ложь и что не хорошо и не честно мшаться въ чужія дла.
Лиза вышла изъ столовой.
— Да что же это она у васъ! Еще графиней не сдлалась, а съ благородными людьми, какъ съ холопьями обращается, — обозлилась гостья. — Ну, замужъ не идетъ, такъ еще хуже — любовницей слыветъ… Объ этомъ весь уздъ толкуетъ!.. Вдь я только изъ вжливости предупредитъ васъ намеками хотла. А вы и уши развсили, поврили, что когда-нибудь племянникъ графини можетъ жениться на вашей дочери!.. Да вы на себя, на свой домъ-то только взгляните!
Хозяйка и гостья сцпились, какъ дв дворовыя голодныя собаки, которымъ бросили кость. Лиза слышала половину всей этой грязной брани и трепетала всмъ тломъ. Для нея ясно стало, что она сдлалась сказкой, предметомъ пересудовъ и толковъ для всхъ окрестныхъ жителей.
— Что-жъ, за чмъ пошла, то и нашла! — горько усмхнулась она. — Цлый мсяцъ зато была счастлива.
Она задумалась объ этомъ счастьи; почему это даже и оно казалось ей теперь не счастьемъ, а тяжелымъ, горячечнымъ бредомъ, опьянніемъ отъ горя.
— Нтъ, этого мн мало, мн чего-то другого нужно, — шептала она и скорбно опустила голову на руки.
Въ этомъ забытьи она просидла до поздней ночи. Богъ знаетъ, что она думала, что придумала.
V
Невинныя управительскія барышни, между тмъ, явились въ слезахъ къ своему папаш посл сцены съ Лизой.
— Что это вы, мои цыпочки, расплакались? — приласкалъ ихъ нжный отецъ, котораго он очень тяготили своею пансіонерскою неспособностью ни къ какому длу. — Ну, стоитъ ли вамъ связываться съ этой двчонкой. Ее вамъ ничмъ нельзя пристыдить, у нея весь стыдъ давно потерянъ. А она вамъ всегда можетъ непріятностей надлать.
— Да зачмъ же она насъ оскорбляетъ, мы честныя двушки! — восклицали, всхлипывая, невинныя барышни.
— А, все-таки, надо терпть и молчать, — наставительно говорилъ отецъ. — Вы можете и Михаила Александровича вооружить противъ себя, связываясь съ ней, потому что онъ увлеченъ ею. «Не борися съ сильнымъ», сказалъ премудрый Соломонъ, — окончилъ управляющій, не зная точно, говорилъ это Соломонъ, или не говорилъ.
— Намъ обидно, что онъ эту низкую двчонку выше насъ ставитъ.
— Не выше васъ, нисколько не выше, чистыя мои птички! Онъ, просто, играетъ съ нею, потому что съ такими двчонками можно играть молодымъ людямъ. Хорошо она поетъ, только гд-то сядетъ. Будетъ время, и близко это время, когда онъ ее броситъ, какъ выжатый лимонъ. А вы молчите и ждите. Блаженъ мужъ, иже не иде на совтъ нечестивыхъ. Помните, что это въ священномъ писаніи сказано… Графиня стара, не сегодня, завтра умретъ, — тогда Михаилъ Александровичъ самъ себ господинъ будетъ и о какой-нибудь Лизавет Николаевн и думать не станетъ. Ему будетъ нужна невста со средствами… Ну, тогда и мы подумаемъ, что длать, и мы лицомъ въ грязь не ударимъ. Кто знаетъ, можетъ-быть, тогда Бабиновка-то и съ молотка продастся, можетъ-быть, и мы помщиками будемъ… Будущее только одинъ Богъ знаетъ. Въ руцхъ Его сердце… Нтъ, это не то! — махнулъ управляющій рукою, неудачно подобравъ текстъ. — А и не сдлается ничего, такъ все же Михаила Александровича намъ раздражать не слдуетъ, потому что не самъ же онъ управлять имніемъ станетъ, и намъ же выгодне, если онъ другого управляющаго не возьметъ.