— Я-съ, громко вымолвилъ онъ наконецъ, — я, конечно, ничего отъ васъ требовать не могу-съ… и только вотъ по ихъ просьб… Онъ разумлъ Надежду едоровну, которая какъ бы отъ этихъ словъ истерически зарыдала опять.

— Я не понимаю что съ вами! попробовалъ успокоить ее Ашанинъ, — здсь никого нтъ, вы можете сами въ этомъ удостовриться…

Онъ искалъ выиграть время: въ бесдк былъ другой выходъ, онъ надялся что Ольга успетъ… успла уже имъ воспользоваться…

— Э, пустяки! я здсь! къ ужасу своему, услышалъ онъ вдругъ за собою громкій смхъ ея:- на что я вамъ, Надежда едоровна?

— Безстыдница! могла только выговорить ревнивая два.

— Что-о? вскрикнула бойкая особа, показываясь въ дверяхъ бесдки, освщенная брежжущимъ свтомъ только-что занимавшейся зари:- потому что я вышла погулять въ садъ… и встртилась съ Владиміромъ Петровичемъ!.. А вы кто? Какое вамъ дло до него, съ кмъ онъ, и гд?… Кто тутъ сейчасъ кричалъ и скандалилъ?… Кто безстыдница?… Подите, похвалитесь-ка завтра тамъ, у княгини, вашимъ сегодняшнимъ поведеніемъ!..

— Ахъ! застонала несчастная два и, какъ предвидлъ это храбрый капитанъ Ранцевъ, «шарахнулась» безъ чувствъ на траву.

— Господи, первою мыслью пронеслось въ голов Ашанина, — а завтра у насъ Гамлетъ идетъ!..

— Подымите ее! съ невыразимымъ презрніемъ кивнула ему на бдную дву Ольга Елпидифоровна. — Капитанъ, извольте меня домой провести!..

— Эка генеральша! невольнымъ взрывомъ восхищенія ея «молодечеству» отозвалось на душ капитана среди ревниваго мученія которое бушевало въ то же самое время въ этой воинственной душ.

Онъ послушно подошелъ къ ней; она взяла его подъ руку:

— Пойдемте! и быстро зашагала впередъ.

Слова упрека, состраданія и все также, — еще боле, можетъ-быть, — горячаго къ ней чувства просились одно за другимъ на честныя уста Ранцева. Но каждое изъ нихъ казалось ему то недостаточно вскимъ, то слишкомъ оскорбительнымъ для нея. И онъ шелъ безмолвно рядомъ съ нею, и чувствовалъ, и говорилъ себ это съ какою-то злобой, что изъ ихъ переплетенныхъ рукъ не ея, а его рука дрожала теперь какъ въ лихорадк…

— Конечно, Ольга Елпидифоровна, началъ онъ наконецъ въ истом волновавшихъ его ощущеній, — на все то есть единственно ваша воля, и я не смю съ моими замчаніями… только очень это, если дозволите мн сказать, очень мн сожалительно и обидно… и я бы, кажется, этого господина Ашанина въ порошокъ смололъ!..

— Что вамъ «сожалительно», передразнила его пріостанавливаясь Ольга, — и за что бы вы его стали въ порошокъ молоть?

— Помилуйте-съ, смущенно отвчалъ онъ, — какъ я васъ такъ уважалъ… и какъ вы есть… барышня, и вдругъ меня зовутъ въ свидтели… и вы съ нимъ ночью одн… въ бесдк…

— А вы къ чему шли, послушались этой зми… безъ жала? Какъ-вы смли? Она топнула на него ногой.

Онъ вздохнулъ такъ какъ будто намренъ былъ взобрать въ себя воздуха до самыхъ пятокъ:

— Вамъ-съ это, можетъ-быть, дерзко съ моей стороны показалось… и я, точно, безо всякаго права… это точно, Ольга Елпидифоровна! Только если вы возьмете во вниманіе что… что человкъ за васъ готовъ былъ всю жизнь свою… всю душу… все свое сердце…

— Ну, еще на копечку! расхохоталась она.

— И все что имю, до послдней, дйствительно, копечки, за васъ положить, продолжалъ капитанъ.

— Словомъ, весь ранецъ? Она прыснула новымъ смхомъ.

Онъ разсердился, насколько былъ лишь въ силахъ разсердиться на нее:

— Если вы на счетъ фамиліи, такъ вдь этого перемнить нельзя-съ! Не чужую ношу, свою-съ, дворянскую, отъ предковъ…

— Ничего фамилія, прервала она его;- у меня у самой фамилія отъ акулы происходитъ… и весь вашъ ранецъ, примолвила она безъ улыбки, — я бы за одинъ ужинъ проглотила… Про Клеопатру слышали?

— Какъ же-съ: царица была такая.

— Да! И она за ужиномъ жемчужину въ милліонъ цной велла растолочь и съ виномъ выпила… И я такая же Клеопатра Акуловна!.. Такъ вы это сообразите, и вашу жизнь, душу, сердце и прочее приберегите для другой. А мн не нужно!..

Чуть не разрыдался бдный капитанъ: до этой самой минуты онъ смутно на что-то надялся, простодушно великодушничалъ и «прощалъ ей» въ сердц своемъ… А она сама такъ ршительно, такъ безжалостно отвергала его теперь… теперь, когда въ его понятіяхъ она такъ нуждалась въ друг, въ покровител…

— Насильно милъ не будешь, Ольга Елпидифоровна… и, конечно, — съ горечью прибавилъ онъ, — другой на моемъ мст… посл того что сейчасъ… другой, можетъ и самъ бы первый… отошелъ бы… Только я, Ольга Елпидифоровна, какъ знаю что вы пылкая и молоды, и притомъ безъ матери… безъ примра… Дай Богъ чтобы вамъ господинъ этотъ Ашанинъ настоящій мужъ былъ!.. Но, какъ и его вижу, не изъ чего иного, смю сказать, какъ изъ моихъ настоящихъ чувствъ къ вамъ, не надюсь я чтобъ и въ половину онъ васъ такъ любилъ… какъ… я… васъ люб…