свжая, румяная, съ карими, заплаканными отъ волненія глазами, и сквозь эти слезы улыбавшаяся полу смущенною, полуудивленною улыбкой при вид этого лысаго какъ колно, со своею добродушно выпяченною впередъ губой и офиціально приподнятыми вверхъ бровями, генерала, вершителя ея судебъ, въ которомъ она почему-то съ перваго же раза почуяла себ защитника и покровителя.

За нею шелъ мужъ; это былъ, какъ опредляла его сваха, когда высватывала ему жену, «мущина въ самомъ соку, брунетъ, и глаза на выкат». Еще весьма молодой, но уже одутлый отъ непомрнаго чаепитія, брунетъ этотъ имлъ необыкновенно дураковатый и перепуганный видъ, и жался за спиной жены, словно весь, всмъ неуклюжимъ тломъ своимъ, хотлъ уйти за ея невысокую, тонкую и юркую особу, подъ тнь этой ея великолпной русой косы, оттягивавшей своею тяжестью назадъ ея миловидную маленькую голову…

«Madame Зарзъ», заимодавица, была женщина лтъ тридцати пяти, съ утиными носомъ и походкой, чувственно отвислыми губами и жирною блою спиной и шеей, сквозившими сквозь какую-то накинутую на нихъ вязаную косынку…. Глядла она неподвижно впередъ маленькими, оплывшими отъ вчнаго лежанья глазами, равнодушная, повидимому, ко всему окружающему, и прежде всего къ исходу того за что представала теперь предъ очи грознаго московскаго владыки.

Замыкавшій шествіе мужъ ея, Осипъ Власьевъ «серебряныхъ и иныхъ длъ мастеръ», какъ значилось на его вывск, всклоченная, темная и желтая фигура, съ небритымъ подбородкомъ и табакомъ подъ носомъ, въ порыжломъ фрак и засаленныхъ клтчатыхъ панталонахъ надъ стоптанными сапогами, выглядывалъ изподлобья травленымъ волкомъ, бывавшимъ на своемъ вку и не въ такихъ передлкахъ. По одному виду его можно было безъ ошибки заключить что не даромъ было дано ему прозвище «зарза», и что онъ единственно замыслилъ и соорудовалъ все это дло векселей выданныхъ ирсовымъ его жирной супруг.

Вс они, войдя въ комнату, остановились у дверей въ выжидательномъ положеніи.

— Подойдите! крикнулъ имъ начальственный голосъ. И съ этими словами графъ всталъ въ свою офиціальную позу, то-есть, опершись лвою рукой о письменный столъ, заложилъ большой палецъ правой за послднюю пуговицу своего форменнаго сюртука и правую ногу молодцевато закинулъ за лвую.

Красивая Ирина бойко зашагала первая, за нею остальные… Чижевскій уставилъ ихъ рядкомъ, попарно, въ пяти шагахъ отъ его сіятельства.

Графъ зорко оглядлъ всю компанію:

— Зачмъ безденежные векселя давалъ? началъ онъ съ оника, останавливаясь грознымъ взглядомъ на пучеглазомъ «брунет».

Злополучный подмастерье пришелъ въ неописанное смущеніе: онъ засменилъ на мст неуклюжими ступнями, завертлъ носомъ, зачесалъ въ затылк…

— Отвчай! возгласилъ графъ, не дождавшись отъ него отвта.

— Отвчай, что молчишь! толкнувъ его сзади въ бокъ и оборачиваясь на него сверкавшими какъ звзды глазами понуждала его молодая жена.

Онъ еще разъ помялся, поежился, заерзалъ рукою въ курчавыхъ волосахъ:

— Больше по любве, ваше сіятельство! провозгласилъ онъ наконецъ, растерянно улыбаясь…

Власьевъ презрительно дернулъ небритымъ подбородкомъ. Супруга его безмятежно перекрестила свой неожиданно звнувшій ротъ.

Ладони поднялись:

— По какой любве? Говори!

— Потому Осипъ Власьичъ, началъ, переминаясь съ ноги на ногу и продолжая идіотически улыбаться, злосчастный Ловеласъ, — потому они сулились мн… что за ихъ безсчестіе они завсегда могутъ меня въ острогъ засадить…

— Дуракъ! проплъ графъ.

— Встимо дуракъ! И слезы брызнули разомъ изъ глазъ молодой женщины, — онъ у меня что ребенокъ малый простъ, ваше сіятельство!

— Дуракъ! промолвила за нею, еще разъ звнувъ и еще разъ перекрестивъ ротъ «madame Зарзъ».

— Дуракъ какъ есть! октавой ниже подтвердилъ и ея достойный сожитель.

— А ты какъ смлъ брать безденежные векселя? накинулся тутъ же на этого графъ.

— Я не бралъ-съ! уходя весь въ высокій воротникъ своего засаленнаго фрака захриплъ Власьевъ, — я даже ничего объ эвтомъ, ваше высоко-сіятельство, не знаю, опричь только что собственно я какъ свидтель, потому это дйствительно что онъ, какъ желательно ему было вступить въ первый законный, и что отецъ его въ деньгахъ ему отказывалъ, такъ онъ приходилъ къ моей, значитъ, жен просить, даже въ ноги ей кланялся несчетные разы, потому не съ чмъ ему было свадьбы сыграть, а какъ онъ служимши у меня, значитъ, въ подмастерьяхъ…

— И кто же вамъ въ эвтомъ можетъ поврить! зазвенвъ какъ колокольчикъ, полнымъ неудержимаго негодованія голосомъ прервала его Ирина, — когда не только чтобъ онъ просилъ на свадьбу у вашей жены, а сами вы постоянно, по нужд своей, жалованье его заслуженное задерживали, и по сейчасъ двадцать шесть съ полтиной ему вами не додано! Бога вы не боитесь, Осипъ Власьичъ!..

— Чижевскій, заплъ голосъ, — написать городничему чтобъ его на мсяцъ за ршетку посадилъ! Мошенникъ!.. Гд векселя?

— При дл, ваше сіятельство!

— Ты, добродтельная супруга! — графъ ткнулъ пальцемъ по направленію «madame Зарзъ», — слушай! Ты грамотная?

— Грамотная! протянула она, сдерживая третій звокъ.

— По векселямъ получи по копйк за рубль! Ступай, распишись въ уплат сполна!

— Батюшка, ваше сіятельство, спаситель вы нашъ! такъ и бухнулась ему въ ноги красавица Ирина, судорожно всхлипывая и покрывая поцлуями его пухлыя руки.

— Ну, ну, хорошо… не нужно! усмхался старецъ, наклоняясь подымать ее, — ты я вижу умная! Смотри, болвана отъ себя не отпускай! Чтобы не дурилъ безъ тебя!..