–  До чего вредный тип!
– возмущался Рон в тот день вечером.
– Обрушить на нас такую контрольную! Столько придется зубрить! Испортил последние дни перед Рождеством!

–  М-м… Ты, кажется, не очень себя утруждаешь, - сказала Гермиона, глядя поверх стопки книг на Рона, который строил карточный замок из взрывчатых карт - занятие куда более рискованное, чем возведение домиков из обычных карт маглов: волшебная колода могла в любую минуту взорваться.

–  Но это ведь Рождество, Гермиона, - благодушно заметил Гарри, в десятый раз перечитывая «Полет с „Пушками Педдл“», придвинувшись к камину.

Гермиона и его окинула укоризненным взглядом.

–  А я-то думала, ты займешься другим, более полезным делом, - сказала она, - раз уж тебе так отвратительны противоядия.

–  Каким, например?
– спросил Гарри, следя за тем, как Джоуи Дженкинс из «Пушек» метнул бладжер в охотника из команды «Упыри из Лоддикастла».

–  Загадкой яйца!

–  Да успокойся, Гермиона. У меня уйма времени до двадцать четвертого февраля.

После первого тура Гарри спрятал золотое яйцо к себе в чемодан и с тех пор ни разу его не вынимал. Впереди два с половиной месяца - еще успеет понять, что означают скрип и визг под золотой скорлупой.

–  Но, может, для разгадки нужны недели и недели. Представь себе, все додумаются, в чем состоит вторая задача, а ты нет. Вид у тебя будет идиотский.

–  Гермиона, оставь Гарри в покое. Он заслужил хотя бы короткий отдых, - вмешался Рон, пристроив две последние карты на замок. Конструкция вдруг взорвалась, опалив ему брови.

–  Красиво выглядишь, Рон, - подсели к друзьям близнецы, - под стать парадному костюму, - пошутили они, глядя, как Рон пытается на ощупь оценить нанесенный взрывом урон.

–  Можно, Рон, воспользоваться твоим Воробушком?
– спросил Джордж.

–  Нет, он улетел с очередным письмом. А зачем вам?

–  Джордж хочет пригласить его на бал, - со свойственным ему юмором заметил Фред.

–  Надо отправить письмо, безмозглая твоя голова, - пояснил Джордж.

–  И кому это вы оба все время пишете?
– поинтересовался Рон.

–  Не суй нос куда не надо. А то и его подпалишь, - пригрозил Фред волшебной палочкой.
– Ну что, обзавелись уже парой для танцев?

–  Нет.

–  Поспешите. А то всех красавиц разберут, и вам с Гарри ничего не достанется.

–  А ты с кем пойдешь?
– спросил Рон.

–  С Анджелиной, - без тени смущения сообщил Фред.

–  Что?
– изумился Рон.
– А ты ее уже пригласил?

–  Хороший вопрос!
– Фред повернул голову и крикнул через всю гостиную: - Анджелина!

Анджелина, стоя у камина, беседовала с Алисией Спиннет.

–  Что?
– ответила она, посмотрев в сторону Фреда.

–  Пойдешь со мной на бал? Анджелина оценивающе взглянула на него.

–  Пойду - ответила она, улыбнувшись, и продолжила прерванную беседу.

–  Ну вот, видите, - сказал Фред, - как всегда везет. Он встал, зевнул и сказал Джорджу:

–  Пойдем возьмем школьную сову.

И близнецы ушли. Рон перестал ощупывать опаленные брови, поглядел на дымящиеся развалины карточного замка и перевел взгляд на Гарри.

–  Он прав, Гарри. Пора что-то делать… а то останутся одни тролли.

–  Кто-кто останется, простите?
– вспыхнула Гермиона.

–  Ну, знаешь… - Рон пожал плечами.
– Я лучше пойду один, чем, например, с этой… Элоизой Миджен.

–  У нее прыщей почти уже нет. И она очень хорошая!

–  У нее нос не в середине лица!

–  Понятно!
– Гермиона опять ощетинилась.
– Вот какие у тебя принципы. Ты пригласишь самую красивую девушку - конечно, которая пойдет с тобой, - пусть даже она и полная идиотка?

–  Да, наверное…

–  Ладно, я пошла спать, - сказала Гермиона, сгребла свои записки и, не прибавив больше ни слова, почти бегом отправилась к себе в спальню.

Администрация школы, обуреваемая желанием поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую изобретательность. Замок никогда еще не выглядел так нарядно. Нетающие сосульки свисали с перил мраморной лестницы, традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками. Рыцарские доспехи пели рождественские гимны. А Пустой Шлем радостно призывал: «О, чистые души, стекайтесь во храм…» К сожалению, он помнил только половину этого гимна, возвещающего рождение Господа. Завхоз замка Филч раз десять извлекал из доспехов Пивза, откуда тот между гимнами распевал песни собственного сочинения и весьма грубого содержания.