–  Ну да, - ответила она.
– Пожалуй, я возьму вот это. Она подошла к прилавку и выложила пятнадцать сиклей и два кната. Рон по-прежнему дышал ей в затылок.

–  Рон, - строго сказала она, повернувшись и наступив ему на ногу, - именно поэтому Джинни и не сказала тебе, что встречается с Майклом. Знала, что ты плохо это воспримешь. Так что кончай нудить, я тебя умоляю.

–  Что это значит? Кто плохо воспринял? Кто тут нудит?
– продолжал ворчать на улице Рон.

Гермиона скосилась на Гарри и вполголоса, чтобы не услышал Рон, призывавший проклятья на голову Корнера, сказала:

–  Оставим в покое Майкла и Джинни. А что у тебя с Чжоу?

–  В каком смысле?

Внутри у него будто вскипела и поднялась вода, лицо вспыхнуло, несмотря на холод. Неужели все это так заметно?

Гермиона слегка улыбнулась:

–  Просто глаз с тебя не сводила.

Гарри никогда прежде не замечал, как красива деревня Хогсмид.

Весь остаток выходных Гарри пребывал в прекрасном настроении - такого у него ни разу не было за весь семестр. Большую часть воскресенья они с Роном опять подгоняли домашние задания. Конечно, удовольствием это трудно назвать, но последнее осеннее солнце продержалось весь день, и, вместо того чтобы корпеть за столом в гостиной, они перебрались с работой под раскидистый бук на берегу озера. Гермионе, разумеется, нагонять было нечего - она принесла туда шерсть, заговорила спицы, и теперь они сами позвякивали и поблескивали в воздухе перед ней, изготовляя все новые носки и шарфики.

При мысли, что они затеяли бунт против Амбридж и Министерства, что у него в этом главная роль, Гарри испытывал громадное удовлетворение. То и дело вспоминалась субботняя сходка: столько ребят хочет учиться у него защите от Темных искусств… и с какими лицами они слушали разговоры о его схватках… и Чжоу похвалила его поведение на Турнире Трех Волшебников… Сознание, что эти люди считают его не вруном и психом, а человеком, заслуживающим уважения, вселило такую бодрость, что даже в понедельник утром, несмотря на перспективу самых нелюбимых занятий, он проснулся в отличном настроении.

Они с Роном спустились из спальни, обсуждая предложенную Анджелиной новую фигуру пилотажа - Вялый Кистевой Крен, который предстояло отрабатывать вечером на тренировке, и только на середине залитой солнцем гостиной заметили новый предмет: вокруг него стояла кучка учеников.

К доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные - списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое было напечатано жирным черным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками.

Гарри и Рон прочли объявление, стоя позади кучки озадаченных второкурсников.

–  Значит, закроют клуб «Плюй-камни»?
– спросил один другого.

–  Думаю, с вашими плюй-камешками обойдется, - мрачно заметил Рон, отчего второкурсник вздрогнул и устремился прочь.
– А нам, похоже, не так повезет, а, Гарри?

Гарри перечитывал приказ. От радости, переполнявшей его, не осталось и следа. В нем закипал гнев.

–  Это не случайное совпадение.
– Руки у него сами собой сжались в кулаки.
– Она пронюхала.

–  Да как?
– возразил Рон.

–  Нас слышали в баре. И, если честно, знаем разве, скольким из пришедших можно доверять? Любой мог побежать с доносом к Амбридж.

А он-то думал, ему верят, им восхищаются!

–  Захария Смит!
– выпалил Рон, стукнув кулаком о ладонь.
– Или этот скользкий тип… Майкл Корнер.

–  А Гермиона видела?
– Гарри оглянулся на дверь в девичьи спальни.

–  Надо ей сказать.
– Рон бросился к двери и стал подниматься по винтовой лестнице.

Когда он достиг шестой ступеньки, раздался громкий вой, будто клаксона, и лестница слилась в гладкий каменный скат. Какую-то секунду Рон еще пытался бежать вверх, размахивая руками, как ветряная мельница, но повалился и съехал вниз, под ноги Гарри.

–  Кажется, нам нельзя к девочкам в спальню, - сказал Гарри, помогая ему встать и с трудом удерживаясь от смеха.

По каменному желобу с радостным хохотом скатились две четверокурсницы. Они вскочили на ноги и уставились на Гарри и Рона.