Она покачала головой, утерла слезы рукавом и хрипло сказала:

–  Извини… наверное… мы тут учим эти заклинания… и я подумала… если бы он их знал… то остался бы жив.

Сердце у Гарри ухнуло вниз и остановилось где-то на уровне пупка. Какой же недогадливый. Она хотела поговорить о Седрике.

–  Он все это знал. И очень даже хорошо, иначе не дошел бы до центра лабиринта. Но если Волан-де-Морт решил тебя убить, у тебя нет никаких шансов.

При имени Волан-де-Морта Чжоу икнула, но глаз от Гарри не отвела.

–  А ты не умер, хотя был еще младенцем, - тихо сказала она.

–  Ну… да, - устало отозвался он и пошел к двери.
– Не знаю почему, и никто не знает. Так что гордиться тут нечем.

–  Нет, не уходи!
– сказала она со слезами в голосе.
– Извини, что я тут распустилась… Я не собиралась…

Она опять икнула. Даже с красными опухшими глазами Чжоу была красива. Гарри чувствовал себя несчастным. Насколько было бы приятнее, если бы она просто пожелала счастливого Рождества.

–  Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, - сказала она и опять вытерла рукавом слезы.
– Я заговорила о Седрике, а он умирал у тебя на глазах. Ты, наверное, хочешь все это забыть?

Гарри не ответил. Она правильно его поняла, но было бы черствостью с его стороны признаться в этом.

–  Ты правда хороший учитель.
– Чжоу улыбнулась сквозь слезы.
– До сих пор я никого не могла оглушить.

–  Спасибо, - смущенно сказал он.

Они смотрели друг другу в глаза. Гарри сгорал от желания выскочить из комнаты, но ноги его приросли к полу. Чжоу показала на потолок над его головой.

–  Омела.

–  Да.
– Во рту у него пересохло.
– Но, наверное, кишит нарглами.

–  Кто такие нарглы?

–  Понятия не имею.
– Чжоу подошла ближе. Он сам как будто был оглушен.
– Лучше спроси Полоумну Лавгуд. В смысле - Полумну.

Чжоу издала странный звук - не то хихикнула, не то всхлипнула. Теперь она стояла совсем близко. Он мог пересчитать веснушки у нее на носу.

–  Ты мне очень нравишься, Гарри.

Он не мог думать. Во всем теле странно покалывало, руки и ноги отнялись, мозг тоже бездействовал.

Она была слишком близко. Он видел каждую слезинку на ее ресницах…

Получасом позже вернувшись в гостиную, он застал там Рона и Гермиону на лучших местах перед камином; почти все уже разошлись по спальням. Гермиона писала длиннющее письмо; исписана была половина свитка, конец которого свешивался со стола. Рон валялся на коврике и домучивал сочинение по трансфигурации.

–  Ты чего там застрял?
– спросил он, когда Гарри уселся в кресло рядом с Гермионой.

Гарри не ответил. Он был в шоке. Половина его жаждала поведать друзьям о том, что с ним произошло, другая половина желала унести эту тайну в могилу.

–  Ты нездоров?
– спросила Гермиона, глядя на него поверх своего пера.

Гарри неопределенно пожал плечами. По правде, он сам не понимал, здоров он или нет.

–  В чем дело?
– сказал Рон и приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть.
– Что случилось?

Гарри не знал, как к этому подступиться, да и не был уверен, что хочет рассказать. И как раз когда решил ничего не говорить, Гермиона сама взялась за дело.

–  Это Чжоу?
– деловито спросила она.
– Она зацепила тебя после урока?

Ошеломленный Гарри кивнул. Рон засмеялся было и сразу осекся под взглядом Гермионы.

–  Так… э-э… что ей надо?
– спросил он с напускным равнодушием.

–  Она… - вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова.
– Она…

–  Целовались?
– все так же деловито спросила Гермиона.

Рон сел так порывисто, что чернильница покатилась по коврику. Не обратив на нее внимания, он алчно вперился в Гарри.

–  Ну?

Гарри перевел взгляд с его насмешливо-любопытного лица на сосредоточенную Гермиону и кивнул.
– ХА!

Рон ликующе вскинул кулак и разразился громовым хохотом, заставившим вздрогнуть двух робких второкурсников у окна. Глядя, как Рон катается по ковру, Гарри невольно расплылся в улыбке.

–  Ну?
– выговорил наконец Рон.
– Как это было? Гарри немного задумался и честно ответил:

–  Сыро.

Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение.

–  Потому что она плакала, - серьезно объяснил Гарри.

–  Ну?
– Улыбка Рона притухла.
– Так плохо целуешься?