1. Начало духовного по Богу назидания полагается запечатлением в сердце памяти о великом Божием устроении во спасение душ наших. Потому не попускай нерадению и беспечности затмевать память твою и никогда не забывай великих к тебе Божиих благодеяний. Такие воспоминания, вместе с памятью о смерти, будут взгревать и возвышать молитву, которой я научил твое боголюбие. Такие воспоминания, подобно златому острию, уязвляя сердце, всегда будут возбуждать его на славословие, смирение, благодарение с сокрушенным сердцем, на ревность к богоугождению в безмолвии и на всякую другую добродетель. Содержи их непрестанно в уме, вместе с памятью о смерти, и ты непрестанно будешь повторять пророческое слово: Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? [88] Сколь велики и бесчисленны благодеяния к нам человеколюбивого Господа и Владыки нашего! Исповедуй Ему, госпожа моя, как часто Он избавлял тебя от опасностей! Как часто почти из челюстей врага исхищал Он тебя, готовую уже поскользнуться на грех! Как расслабевшую в нерадении и беспечности не предавал духам прелестным на погибель и смерть, но как Человеколюбивый долготерпеливо хранил тебя, ожидая пробуждения, обращения и покаяния.

2. Жить телу без хлеба и воды невозможно, и ум, коль скоро окружен поводами к изнеженности и расслаблению, не может держать в себе памяти о Боге. Один взор на них возбуждает похотение и повреждает душу, поэтому Господь повелел ученику, хотевшему следовать за ним, обнажиться от всего и изыти [89] из места. Прежде должно человеку отвергнуть все причины расслабления и потом приступить к делу Божию. И Сам Сладчайший наш Господь, разрушивший власть дьявола, первый вступил с ним в брань в бесплоднейшей пустыне. Равно и апостол увещевает взявших крест Христов изыти из града. Изыдем, – говорит, – с Ним из града, поношение Его носяще, ибо Он пострадал вне града [90] , то есть распят (ср.: Евр. 13, 13). Когда человек отлучится от мира и удалится от всех страстей его и всякого сообращения с людьми, то легко забудет прежние привычки и недолго будет трудиться в достижении спасения. Приближаясь же к миру и вещам его, он тотчас расслабляется и помыслом, и сердцем.

3. Знать должна ты, добрая госпожа моя, что весьма много помогает подвизающемуся – ничего не иметь в келии своей. Ибо коль скоро удалены предметы, могущие расслабить душу его, то он вне опасности от двойной брани – внутренней и внешней, и в безмолвии, управляемый благодатью Божией, без труда победит всякое искушение. От какого боренья избавлять человека, когда нет при нем предметов, возбуждающих телесные страсти? Не имея ничего лишнего в келии своей, он и не пожелает ничего такого и малым чем удовлетворит потребности тела в определенный час, то есть хлебом и водой; и как эта пища нелестна, то он будет принимать ее только для поддержания тела.

4. Кто с терпением сидит на безмолвии и с ним соединяет воздержание от слышания бесед и смотрения на вещи привлекательные, пост, молчание и молитву, на том скоро почиет Всесвятой Дух.

5. Всегда должно удаляться от причин, возбуждающих вражескую брань, и не приближаться к вещам, могущим вредить душе. И это я говорю не о приманках только чрева, но и обо всем вожделенном, чем может быть искушаема и насилуема свобода доброго произволения.

6. Когда человек через покаяние приступает к Богу, то творит с Ним завет – удаляться от всех забот мира, всех страстей его и блуда. А для этого, во-первых, монаху не должно смотреть на лица жен, монахине же на лица мужей; во-вторых, не должно ничего вожделевать и ничем не услаждаться; в-третьих, не слушать речей людских. Если будешь соблюдать это, госпожа моя, сидя в келии своей, то будешь невредима от злых помыслов благодатью Христовой.

7. Для каждого члена телесного есть своя прелесть, с которой предлежит монаху брань немалая. Если он хочет избежать лютости этой брани, должен удалять от себя прелестные предметы и сам удаляться от них, чтобы не пасть. Охраняясь так, он не падет благодатью Христовой.

8. Монах, желающий целомудрствовать и обращающийся с женщинами, или монахиня с мужчинами, сколько ни будут трудиться, не только не достигнут чистоты целомудрия, но еще подвергаются опасности пасть, если не телесно, то душевно.

9. Того, что может смутить душу нашу при воспоминании или видении, мы должны всегда бояться, а не пренебрегать тем, чтобы не попрать совести. Мы с тобой укрылись в безмолвие келии; искуси же, добрая сестра моя, тело, душу и помысел, чтобы стяжать терпение в келии своей.

10. Кто отверг всякое искушение суетного жития сего и совокупил с безмолвием пост, с молчанием молитву и ненависть к любостяжанию, тот скоро освободится от плена общего врага нашего – треклятого дьявола – и в день Суда с великим упованием услышит: Приидите, благословенный Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие (Мф. 25, 34).

11. Великое и чудное дело – не допускать в себя похоти, возбуждаемой в нас лукавым, но отгонять ее и погашать воздержанием. Если же не можем, будем, по крайней мере, бороться с ней непрестанно, чтобы не быть побежденными. Ибо если мы выйдем из жизни этой непобежденными, то мы победили. Не быть ранеными не зависит от нас, но стоять на своем месте, несмотря на раны, состоит в нашей воле. С мужеством выступающий против сильного врага, хотя получает удары в лицо, стоит твердо и хотя низвергается, тотчас встает. Кто укоряет воина, когда он возвращается с брани, покрытый ранами? Укора и слез достоин тот, кто, бросив оружие, выбегает из строя и переходит на сторону врагов, а кто стоит и бьется, хотя бы случилось ему немного и пошатнуться или даже упасть, того никто из умных и сведущих в военных делах людей никогда не станет укорять.

12. Возжаждай Христа, добрая сестра моя, да упоит Он тебя любовью Своей; смежи очи твои для утех и сует житейских, да воцарит Господь мир в сердце твоем; воздерживайся от вещей мирских, да сподобишься духовной радости.

13. Если не будут угодны Богу дела твои, то суетен и ложен труд твой. Не будут Богу угодны дела твои, когда ты, пробыв в безмолвии и молитве неделю, выйдешь вне и будешь развлекаться хоть день, и тем более два, а потом опять сядешь на безмолвие. При таком порядке не будут угодны Богу дела твои. Бог хочет, чтоб смиренный монах всегда с терпением сидел в келпи своей и жарился, как рыба на сковороде, в борьбе с помыслами. Занятому земным невозможно искать небесного, и связанному мирским несообразно чаять даров божественных. Сердечное расположение каждого человека обнаруживается в делах его. К чему склоняется помысел его, с чем он сослагается, чего вожделевает, тем бывает он и побежден; то имеет богом, тому верует – будет ли то камень, или дерево, или уголь. Потому апостол говорит: Чем кто услаждается (что любит), тому и порабощается [91] .