После этого короткого инцидента и слов профессора все ощутили облегчение. Казалось, будто и попытка Сурковой лишить себя жизни, и грабеж, совершенный молодыми учеными, остались в странном, тягостном сне. Страница перевернута и забыта. Теперь они проснулись и готовы шагать вместе по этой трудной, но удивительной дороге, которая зовется наукой. И каждый из них в эту минуту подумал: «Я счастлив!»

Владимир Антонович Паскунов вернулся из Сочи утром и решил провести день дома. Поездка его утомила. Особых надежд урвать что-нибудь для себя во время олимпийской разборки он не питал. Но когда на одном пятачке собирается столько влиятельных чиновников из окружения президента, сенатор был вправе рассчитывать на большее. Однако не вышло. Глава государства гневался и держал подданных в постоянном напряжении. Каждый из них опасался вернуться в Москву разжалованным и обсуждать планы на перспективу остерегался. Но как говорится, с паршивой овцы и шерсти клок… В данном случае, клок шерсти олицетворял собой десятимиллионный тираж учебников для подрастающего поколения россиян и сулил Владимиру Антоновичу реальную выгоду. А поскольку день прилета сенатор решил посвятить отдыху, он не мешкая позвонил брату.

Городская квартира Паскунова занимала немалую часть семнадцатого этажа и выходила окнами на Гребной канал. Со времен правления первого президента России район Крылатское превратился в оазис для преуспевающих государственных мужей и народных избранников. Удальцам из глубинки выдавались квартиры на время думского призыва. Но ушлые депутаты находили способ закрепиться в столице, и казенное жилье, чаще всего, оставляли себе в вечное пользование. Владимир Антонович в их число не входил. В Москву он переехал еще при Горбачеве, и мог теперь почитать себя коренным жителем стольного города.

Лето семья сенатора проводила в загородном особняке, а Паскунова, если он оставался в Москве, обслуживали две домработницы. Их, как и весь штат, обслуживающий сенатора, оплачивала казна.

Кирилл Антонович прибыл через сорок минут после звонка брата и застал его за легким завтраком. Владимир Антонович усадил родственника за стол и поведал о своем разговоре с помощником президента. Услыхав, что тот запросил десятку с книги, Кирилл Антонович матерно выругался, хотя матерился крайне редко.

– Чего ты волну гонишь? – Беззлобно пристыдил Владимир Антонович: – Он же предложил свою маржу вложить в себестоимость.

– Все равно много. Ты и то пятерку просил.

– Кирюш, не первый день живешь на свете. Чем ближе к телу, тем выше процент. Не я это придумал. Мужика тоже надо понять – живет как на вулкане, могут ночью вызвать, могут заставить заснуть в Москве, а проснуться в Хабаровске. Ему хлебушек нелегко дается, вот и заботится о будущем. Без кресла ему и на паперти не подадут.

– Хорошо, я передам Духарикову, пусть сам голову ломает.

– А чего ему ломать? Ему надо писать письмо на имя министра образования. А дальше все как по маслу.

– Себестоимость не так трудно посчитать. Как он перед налоговиками выкрутится?

– И они с него свое получат. В нашей стране надо жить и другим давать. Это Духариков лучше тебя знает. Если ему даже один рублик останется, с такого тиража и это подарок. Без госзаказа он своими сраными учебниками даже задницу не подотрет. Учебники и Академия печатает, и само Министерство образования, и много кто еще, куда грамотнее его.

– Хорошо, Володя, я не против. Скажи, а по поводу Бородина с ним пообщался?

– Даже слушать не пожелал. Говорит, кому это нужно…

– Странно…

– Чего тебе странно? Я уверен, даже прикажи им президент пройти эту процедуру, они бы сто раз извернулись и не пошли. Тоже мне радость – честный чиновник! Без порток останешься.

– Нам не все равно, пойдут они или нет? Нам важно финансирование получить и свое отстегнуть.

– Это и ежу ясно. Повторяю для несмышленых – это никому не нужно.

– Вот и ошибаешься. Я Гураму только намекнул, знаешь, как у него глазки загорелись!?

– А бандиту зачем ген честности? Или совесть проснулась?

– Он не для себя. На него несколько тысяч гавриков вкалывает. Страдает от их воровства…

– А вот это интересно. Может, ему профессора впендюрить?

– Я сразу об этом подумал. Но ты еще попробуй. Не один Ляпунов к президенту вхож.

– Подумаю.

– Гурам просил отлоббировать повышение пошлин на минеральные удобрения. Сулит миллионы.

– А зачем ему это? У него же игорный бизнес.

– Игорный бизнес в городах запретили.

– Не смеши, он его в нелегалку переведет и загребет еще больше. Эти ребята с законами работать умеют. Вместо игорных автоматов залы для лотерей открывают. В общем, без дела не сидят.

– Этого я не знаю. Я, Володя, лишних вопросов никогда не задаю. А Гураму тем более. Сам признался – скупает компании, связанные с удобрениями, и готов платить.

– Большая канитель. Но подумать можно. Что он хочет конкретно?