банальны в своем мышлении. Чтобы не затаптывать в грязь мою науку, я

должен подчер-

Обучение и высшие переживания

183

кнуть, что уже сегодня мы знаем великое множество вещей, которые

действительно важны для понимания человека, и при этом не могу не

отметить, что большая часть этих знаний добыта не с помощью

естественнонаучных методик, а благодаря новым техникам гуманистической

науки.

На недавней церемонии, посвященной открытию Центра Линкольна,

Арчибальд Мак-Лэйш в частности сказал:

<Нельзя считать ошибочными великие достижения науки - информация

всегда лучше невежества, какая бы ни была информация и какое бы ни

было невежество. Наша ошибка заключается в безоговорочной вере в

информацию, в то, что информация способна изменить мир. Информация

этого сделать не может. Информация в отрыве от человека столь же

бессмысленна, как ответ на незаданный вопрос. Именно искусство дает

перспективу человечеству, только посредством искусства информация

обратится в истину...>

В некотором смысле я не согласен с Мак-Лэйшем, хотя могу понять, чем

было вызвано его высказывание. Он говорил об информации, не

нуждающееся в новом, несведущей о гуманистической психологии,

полученной без учета новой концепции науки, концепции, которая не

только отрицает старые догматы безоценочности и нейтральности науки,

но и считает первейшей обязанностью науки обнаруживать ценности,

свойственные человеческой природе и изначально ей присущие,

эмпирически исследовать их, доказывать и подтверждать. Работа над этим

сейчас в самом разгаре.

Все сказанное мистером Мак-Лэйшем справедливо для эпохи двадцатых

годов нашего столетия. Сейчас это можно счесть справедливым, если не

замечать существования и развития новой психологии. <Именно искусство

дает перспективу человечеству>. Так было когда-то. К счастью, теперь

это не так. Сейчас мы можем собирать информацию, которая будет

способствовать лучшему пониманию человека, которая будет ориентировать

человека, информацию, содержащую внутри себя некие тенденции и

подсказывающую нам верный путь. <Только посредством искусства

информация обратится в истину>. Я не согласен с этим утверждением и

имею на то убедительные резоны. Чтобы отличать плохое искусство от

хорошего, необходимы некие критерии. Насколько я осведомлен в этом

вопросе, на сегодняшний день искусствоведение такими критериями не

располагает. Они только-только начинают формироваться, и мне хочется

пунктиром пометить эмпирические возможности, которые могли бы

способствовать этому процессу. Мне кажется, что именно в намеченном

мною направлении возможно ожидать появления некоего объективного

критерия для отличения хорошего искусства от плохого.

Если мы с вами живем в одном пространстве и времени, то вы не можете

не знать, что мы переживаем эпоху полной и всеобщей утраты ценностей в

искусстве. В музыке ничего невозможно доказать касательно, например,

184

Образование

или Элвисом Щ асается лично него,

. крт (ели

. Труды по искусствоведению тоже утеряли д: [ризывают нас забыть о

ценностях;

отсутств! фрейдистском

достоинств Джона Кейджа по сравнению с Бетховеном

ели. В живописи и архитектуре точно такой же разброд. Сегодня в

искусст нет общепринятых ценностей. Я перестал читать статьи

музыкальных Крит ков. Я не вижу в них смысла. Труды по

искусствоведению тоже утеряли д:

меня смысл. Как и книжные обозрения. Вокруг царит хаос и буйствует ана

озз] хия стандартов. Например, недавно я наткнулся в <Saturday Review>

на хв лебную статью о паршивой книжонке Жана Гене. Этот Жан Гене -

профе каш сор теологии. Основная мысль его книжки примерно такова: Зло

теперь ст. новится Добром. Этот тезис обосновывается каким-то диким