подхода могут с легкостью проверить его, подтвердить или опровергнуть.

У меня сложилось впечатление, что между самоактуализированными людьми

и прочим человечеством нет качественного отличия, что невозможно

провести четкую границу между ними. Я исследовал множество

самоактуализированных людей, и каждый из них в большей или меньшей

степени соответствовал моему определению самоактуализации; но мне

представляется верным допущение, что какая-то часть

несамоактуализированных людей, какой-то процент менее здоровых в

психологическом смысле людей до некоторой степени метамотивированы, в

каком-то смысле привержены высшим ценностям. Эта мысль будет выглядеть

менее спорной, если мы представим себе людей, одаренных какими-либо

способностями, или людей, по-

328

Метамотивация

ставленных в особо благоприятные условия. Я склонен считать, что все

люди до определенной степени метамотивированы*.

<Карьера>, <профессия> или <работа> в обычном понимании этих слов

могут служить для реализации многих потребностей, не говоря уже о

привычке, конвенциональных ожиданиях или стремлении к функциональной

автономности. С их помощью человек может удовлетворять или тщетно

пытаться удовлетворить любую базовую или невротическую потребность,

или все разом. Они могут служить удовлетворению истинных потребностей,

но могут носить защитный характер.

На основании своего <эмпирического> опыта и следуя основным законам

психодинамики, я предполагаю, что в конце концов вернее всего и

полезнее всего счесть, что все это разнообразие привычек, детерминант,

мотивов и метамотивов присуще человеку одновременно и в том или ином

сложном соотношении, которое в совокупности может напоминать тот или

иной тип мотивации или обусловленности. Самые высокоразвитые люди,

которых мы знаем, в большей степени метамотивированы и в меньшей

степени мотивированы базовыми потребностями, чем среднестатистические

или недочеловечные люди.

Я хочу высказать и иное предположение. Речь пойдет о путанице при

определении ценностей и о способности различать высшие и низшие

ценности. Я уже писал (95, гл. 12), что на мой взгляд

самоакгуализированные люди обладают способностью легко и безошибочно

отличать <верное> от <неверного>. Эта способность поднимает их над

основной массой людей, которые не в состоянии отличить <хорошее> от

<плохого>. В данном случае речь идет не только о путанице понятий, но

и о склонности видеть вместо белого черное, о презрении к достойным

(или пытающимся быть таковыми) людям, о ненависти к возвышенному, к

лучшему, к красоте, таланту и т. д.

<Политики и интеллектуалы наскучили мне. Они кажутся мне ненастоящими;

я склонен счесть более настоящими, более интересными людей, которых я

видел во множестве в эти дни: проституток, воров, наркоманов и

прочих>. (Из интервью с Нельсоном Алгреном.)

Именно такую ненависть я называю <встречной оценкой>. Хотя с тем же

успехом ее можно было бы назвать ницшеанским противо-чувствием.

XI

В таком случае любое описание отдельно взятого человека, как и всей

человеческой природы в целом, не может обойтись без упоминания о

высших ценностях, как неотъемлемой части человеческой природы.

* Я настолько уверен в этом, что готов предложить использовать

способности и условия жизни в качестве критериев отбора групп для

исследований метамотивации. Они будут столь же явно показывать

различия, как и критерии, выявленные так называемыми исследованиями

мотивации.

Теория метамотивации: биологические, корни высших ценностей 329

Если мы попытаемся определить самые глубокие, или самые эстетичные,

или наиболее конституционально обоснованные аспекты человеческого <Я>,

если мы возьмемся обсуждать вопросы идентичности и аутентичности, то