– Прежде чем попасть в государственный детский дом, Ник Дивайс находился в приюте Святой Терезы. В Портленде! Как он мог туда попасть, если родился в Юте?

Скалли нахмурилась. Что тут скажешь? Ладно, Малдер, этот раунд ты выиграл. Запишем на корочку информацию о твоем открытии и пойдем выяснять, куда делся остальной народ.

А ларчик открывался совсем просто. Ну где еще может сидеть простой американский рабочий народ в начале рабочего дня, как не в закусочной? Кажется, с работой в этом городе действительно было туговато.

Никто не убрал с площади разбитую машину, и так же болтали с набитыми ртами домохозяйке в безымянной забегаловке. По-прежнему пил кофе мужчина лет сорока, чем-то похожий на ковбоя. Только за стойкой стояла уже не угрюмая Летти, а издерганная крашеная блондинка. Прямо перед ней чуть ли не валялась на столике белобрысая девчонка.

На пришлых людей посетители уставились без особого интереса. Зыркнув глазами в их сторону, они тут же отвернулись и заговорили громче.

Что ж, не привыкать. Мы же не доллары, чтобы всем нравится.

Скалли первой заметила ту девчонку и, как врач, встревожилась. Осторожно тронула ее за плечо:

– Тебе плохо?

Девчонка дернулась, словно ее тряхнуло разрядом тока. Выпрямившись, как пружина, она уставилась на Дану ошалевшими от страха глазами с расплывшимися зрачками. Остатки вишневого пирога оставили на блузке девчонки огромное багровое пятно, неприятно напоминающее кровь. Все ясно, наркоманка.

Да, молодежь нынче пошла не та, что двадцать лет назад. Вряд ли эту юную балбеску занимают проблемы социальной справедливости и права индейцев. И куда только родители смотрят?

– А… что… - невнятно пробубнила она, пытаясь сконцентрировать взгляд на Скалли. Не сразу у девчонки получилось внятно произнести самый важный, волнующий ее вопрос:

– Вы из полиции?

Малдер протянул юной наркоманке свое удостоверение. Она растерянно взглянула на "корочки". Читать, что ли, не умеет? Одна из домохозяек прервала болтовню с подругами и ехидно прокомментировала:

– Да, крошка, плохи твои дела! Уже Федеральное Бюро тобой интересуется…

Остальных посетителей закусочной эта странная сцена, кажется, вовсе не взволновала. Либо для них это было не в новинку, либо их головы были заняты проблемами, недоступными пониманию других. Только белобрысая официантка решила прояснить ситуацию:

– Да отстаньте вы от нее! Разве не понятно – крэк…

Более чем понятно… Понятно, что отставать уже нельзя. Кажется, закосела девочка сверх меры.

– Ты хорошо себя чувствуешь?
– проявила заботу Скалли.

Девчонка с трудом сфокусировала на ней взгляд, мысленно переводя слова Даны на привычный язык. И поняла, что пора рвать когти. Но сначала надо было ответить на вопрос федералов. Так, чтоб сразу отстали. Но без грубости.

– Да-а… Я… со мной… нормально… хорошо… - Она сделала попытку встать, но Дана решительно придавила ее к стулу. Куда ее отпускать, такую… Еще попадет под машину.

Малдер вежливо спросил:

– Можно присесть?

Девчонка опять ничего не поняла, но все-таки выдавила из себя улыбку, очевидно, припомнив похожую сцену из фильма.

– Да-да, садитесь…

– Спасибо, - Фокс присел на соседний стул, приглядываясь к девчонке. Очевидно, он проверял, подействует ли стратегия, довольно успешно опробованная на миссис Либман. Кстати, эта молодая особа не походила на классическую уличную бродяжку. Перемазанная блузка когда-то была белой, коротенькая юбчонка куплена в хорошем магазине, а на ногах итальянские туфельки. Девочка из приличной семьи.

– Так вы точно не занимаетесь несовершеннолетними?
– кажется, девчонку заело, как заигранную пластинку, на одной мелодии. Ведь сказали ей, что из ФБР…

– Совершенно верно, - Малдер козырнул.

Казалось, что сидят они в пустом зале. После того, первого раза, никто не обращал на них внимания. Хотя тот парень, похожий на ковбоя, изредка поглядывал. Видимо, он завсегдатай этого заведения. Только почему-то Скалли казалось, что она его видела не только в Кракл Стоуне?

Разговор продолжался.

– Сколько тебе лет?
– спросил Малдер участливым голосом инспектора по делам несовершеннолетних. Девчонка взглянула на него возмущенно: вы же говорили, что не оттуда! Но отвечать пришлось, и она лихорадочно соображала, как бы, не соврав, утаить правду.

– Э-э… шестнадцать… а-а… будет…

Пора избавляться от слов-паразитов!

Официантка снова встряла в разговор. Кажется, ей нравилось прояснять ситуацию:

– В следующем году! Да ей и пятнадцати еще нет!

В четырнадцать лет - и такое?! Да, далеко пойдет кроха…