– Спокойно, Фокс, спокойно. Все в порядке.

– Я же просил… не называй меня Фоксом… - пробормотал Малдер и вновь провалился в темную яму подсознания.

"Фокс! Фокс!" - отчаянные крики Саманты. Свет… Свет, льющийся в окна… Нет, это не инопланетяне! Целая стая черных фордов… С крыльца дома в Чилмарке он видит, как человек в темном плаще заталкивает Саманту в машину. Она вырывается, кричит… Фокс хочет броситься сестре на помощь, но чья-то рука больно сжимает его плечо. В горле першит от удушливого дыма сигареты "Морли". "Фокс!" - кричит и кричит Саманта. Ее запихивают в машину, захлопывают дверцу. Она плачет, барабанит по стеклу. Человек, который удерживает Фокса, роняет окурок, небрежно растирает его ногой, затем опускается перед Фоксом на колени, заглядывает ему в глаза. Фокс отворачивается. Он боится и ненавидит этого красивого хищного человека, с которым мама целуется, когда папы нет дома.

– Ничего страшного не случилось, сынок, - человек с сигаретой постоянно называет его "сынком". Как Фокс ненавидит это обращение!
– Правда, какое-то время ты не сможешь видеться с сестренкой, но скоро твои родители смогут забрать ее.

Фокс не отвечает. На глаза наворачиваются слезы, он старается не смотреть на мужчину. Курильщик поднимается и идет к машине. Он хлопает дверцей - и форды с ревом уносятся куда-то вдаль, Фокс не успевает в последний раз взглянуть на Саманту. Ее отчаянный крик "Фокс!" звенит у него в ушах. Фокс поворачивается и идет домой…

С тех пор Малдер не выносил, чтобы его называли по имени: в памяти сразу же всплывало искаженное ужасом лицо сестры.

…Наконец Фокс вырвался из кошмаров. Перед глазами с бешеной скоростью кружился потолок и чьи-то лица. Потом осталось только одно - серьезное, озабоченное, - Скалли.

– Малдер, как ты?
– рука осторожно коснулась его лба.

Ему с трудом удалось выговорить:

– Что со мной?

– Миссис Тейлор ранила тебя.

Малдер сделал попытку приподняться:

– Мне надо поговорить с ней!

– Не вставай!
– Дана вспомнила, что почти те же самые слова говорила Нику, и поспешно поправилась: - Полежи еще немного, Малдер. Рана не слишком серьезная, но крови ты потерял много.

Фокс стряхнул ее руку:

– Причем здесь кровь?! Я хочу поговорить с миссис Тейлор!

Жестокий приступ боли скрутил внутренности в клубок. Малдер согнулся, часто и прерывисто дыша, и тут вспомнил все, что случилось.

Уже без принуждения он откинулся на полушку. Безразлично глядя в потолок, спросил:

– Она умерла?

– По дороге в больницу. Травмы, не совместимые с жизнью. С Джуди ничего страшного не произошло, но девочка до сих пор в шоке.

– Это ведь она вытолкнула Глорию из окна.

– Да. И ты бы видел ее теперь! Такое впечатление, что из девочки вытянули всю жизненную силу.
– Скалли долго молча смотрела на стену.
– Еще одна неприятная новость. Погибла Агата.

– Гос-споди…

– У миссис Тейлор был твой пистолет, и она им воспользовалась. Не знаю как, но, падая, она исхитрилась застрелить Агату.

– Такого просто быть не может! Скажи теперь, что пуля замирала в воздухе, как в "Матрице"!

– Факт остается фактом. Это произошло на глазах кучи свидетелей, а экспертиза показала, что пуля была выпущена из твоего пистолета.

– Сколько я здесь… в больнице?

– Три дня, - Дана не отводила взгляд от стены.
– И еще одна новость.

– Как, еще одна? Меня уже ничем не удивишь.

– Насне удивишь, не впервые с ними сталкиваемся.

– Если это то, о чем я думаю…

– Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но нас с распростертыми объятиями дожидается Комиссия по расследованию профессиональной этики. Звонил Скиннер. Ты бы слышал его! Он честно предупредил, что снисхождения лучше не ждать. Сказал, что мы запутали и без того сложное дело. Погибли люди. Если мы не явимся на заседания, то будем выперты из Бюро без выходного пособия и с волчьим билетом.

– Можно подумать, если мы явимся, то нас по-отечески простят и представят к повышению! Что ты сказала Скиннеру?

– А что я могла сказать? Только "Да, сэр!"

– Боишься остаться без пособия?

– Не хочу подставлять Скиннера. На себя мы можем наплевать, но непорядочно подводить под топор шею человека, которому стольким обязаны.

– Благодарю за это "мы". Когда улетаем в Вашингтон?

– Как только ты сможешь самостоятельно передвигаться. Дня через два-три.

– Великолепно… - Малдер прикрыл глаза.

– И это все, что ты можешь сказать?

– Никак не могу найти слов поддержки и утешения.