Такая недостаточно энергичная деятельность русской конницы объясняется отчасти постоянным переутомлением её, но едва ли мы ошибемся, если признаем, что важнейшая причина этой безрезультатной деятельности конницы кроется, главным образом, во взг л яде высших начальников на применение кавалерии.

Это доказывается, между прочим, одним письменным сношением ген. Штакельберга, адресованным ген. Самсонову, которому он сообщает, что командующий армией не согласен с таким поспешным отступлением его на север во время сражения у Вафангоу и что вообще необходимо выяснить силы противника, потому что ген. Куропаткин опасался, что японцы оставили против Самсонова лёгкую завесу, а со всеми силами ушли к Порт-Артуру. «Лучшим средством, чтобы выяснить это», — писал ген. Штакельберг ген. Самсонову, — «заключается в том, чтобы выслать в этом направлении шпионов или несколько отважных разведчиков».

При таком взгляде высших начальников на пользу и применение кавалерии можно было бы придти к заключению, что она является, вообще говоря, совершенно излишней.

Впрочем, ген. Куропаткин поспешил высказать свое удовлетворение начальнику конницы после того, как от этого последнего им было получено донесение, что драгун Волков пробрался до Сиюнхечена, заметил там расположение японского полка и 32 орудия и во время своего обратного движения проложил себе дорогу через японский разъезд, перебил и ранил много японцев и спасся на лошади, отбитой им у японского драгуна, принадлежащего 14-му драгунскому полку…

Такой же безрезультатностью отличалась деятельность конницы отряда ген. Мищенко, который после занятия японцами Сиюяна 8-го июня перешёл на дорогу, идущую из Кайпинга, и расположился со своим отрядом у Сияхатана. Отряд ген. Мищенко был усилен 11-м и 12-м Оренбургскими казачьими полками и 2 батальонами 12-го Сибирского пехотного полка, так что он состоял из 21-22 сотен и 6-ти орудий, имея сначала 2, а потом и 8 батальонов в виде поддержки. Для охраны Далинского перевала был расположен отряд ген. Левестама, при котором состоял Сибирский казачий полк из 6 сотен.

Бесплодная деятельность этой конницы ген. Мищенко, которая оказалась не в состоянии выяснить состав японских войск, сосредоточившихся у Сиюяна, трудно объяснить только гористым характером местности и непроходимостью для конницы дорог, пролегавших по горным кручам, — потому, что конницей не было сделано даже серьёзной попытки произвести надлежащие разведки около Сиюяна. Но особенно непростительно то, что отряд ген. Мищенко снабжал командующего армией такими сведениями, которые выдавались за вполне определённые, а между тем, совершенно не соответствовали действительности.

У Сиюяна по-прежнему под начальством ген. Кавамура находилась 10-я японская дивизия, к которой из 1-й армии Куроки присоединилась 1-я гвардейская бригада, так что в общем здесь находилось 18 батальонов, 7 батарей и 4 1/2 эскадрона.

Из того факта, что при этом отряде находились также и гвардейские войска, о чём русская конница узнала по расспросным сведениям от китайцев, ген. Мищенко вывел заключение, что у Сиюяна находятся главные силы 1-й армии Куроки. В этом своём заключении он ещё больше уверился, когда 16-го июня по направлению на Чипанлинский перевал и Эрдагоу двинулся отряд ген. Того в составе 3-х батальонов, 1-го эскадрона и 6-ти орудий, принадлежавших 10-й японской дивизии; две роты отряда ген. Того продвинулись далее и заняли перевал Ниантзыку.

От офицерского разъезда ген. Мищенко получил донесение по поводу упомянутого сейчас передвижения японского отряда, что разъезд ясно видел японскую пехотную бригадус тремя эскадронами и горной артиллерией на марше из Канза по направлению на перевал Чипанлин и, вместе с тем этим разъездом обнаружен был бивак большого отряда в районе около Талуша. Таким образом, из трёх батальонов ген. Того выросла целая дивизия. Эти донесения, точно также, как совершенно неосновательные сообщения китайских шпионов, послужили основанием ген. Мищенко донести командующему армией, что ген. Куроки оставил на Фынхуанчене только слабую часть своей армии — всего лишь одну дивизию, может быть, с придачей одной резервной бригады; с одной дивизией находится у Сиюяна, а две дивизии его армии направляются через Чипанлинский перевал на Кайпинг для того, чтобы соединиться с 2-й японской армией.

На основании этих сведений ген. Куропаткин должен был придти к неверному предположению относительно планов и намерений противника и, соответственно с этим, принять, со своей стороны, неверные мероприятия, тем более, что ген. Куропаткин относился с большим доверием ко всем донесениям ген. Мищенко, придавая особый вес и значение всем получаемым от него сведениям.

Замечательно то, что этот взгляд ген. Мищенко относительно сосредоточения армии Куроки у Сиюяна и наступлении его главных сил через Чипанлинский перевал на Кайпинг для соединения с армией Оку совпадал вполне с преувеличенными донесениями ген. Плешкова, командовавшего отрядом на Далинском перевале, о значительных силах японцев, находившихся против него, а прежде всего основанием для такого заключения служило донесение ген. Самсонова, что главные силы 2-й японской армии направились на восток, свернув в долину Пилихе, с целью приблизиться к войскам, расположенным у Сиюяна. Конечно, и это донесение, почёрпнутое из рассказов местных жителей, лишено было всякого основания, так как в действительности 2-я армия со своими 4-мя дивизиями расположена была в районе Сиюнхечена, а ген. Куроки с главными силами своей армии стоял у Фынхуанчена, держа их сосредоточенными у этого пункта, а 10-я дивизия Кавамура у Сиюяна была усилена только одной гвардейской резервной бригадой из 1-й армии.

Поступившие, таким образом, в штаб Манчжурской армии сведения о противнике давали возможность предположить о движении на юг соединенных сил японских армий. Обстоятельство это подвигнуло командующего армией большую часть своего резерва, усиленного присоединением к нему части Восточного отряда[ 5 6], а также войск 10-го корпуса, прибывших из Европейской России, сосредоточить в Хайчен; отряд ген. Мищенко был сосредоточен у Сияхатана, отряд ген. Левестама — на дороге Симучен — Далинский перевал, а у Кайпинга, Хайока и Ташичао выбраны были оборонительные позиции. У последнего пункта было начато возведение укреплений для 1-го и 4-го Сибирских корпусов, фронтом на юг. Ген. Куропаткин отправился лично в Ташичао.