Какая польза была храбрым батальонам 4-го Сибирского корпуса, упорно отстаивавшим свою позицию между Лянтцюншаем и Нандалином, сумевшим четыре раза отразить кровопролитные рукопашные схватки превосходного численностью противника, когда они не могли видеть успеха своих трудов, когда они при всём своём самопожертвовании не могли избежать всеобщего «назад»! Разве можно их упрекнуть в каком-нибудь отсутствии стремления вперёд для решительной схватки с противником?!

В своём донесении в Петербург ген. Куропаткин, до некоторой степени, оправдывал решение ген. Зарубаева об очищении позиции у Ташичао, но впоследствии в своём отчёте он приводит этот бой как доказательство несостоятельности своих помощников и говорит следующее:

«Ген. Зарубаев имел против армии Оку свыше 48 батальонов 1-го и 4-го Сибирских корпусов. После горячего боя на левом фланге, где войска наши дрались в штыки, удалось нам отстоять позицию, тем не менее вечером войска предприняли отступление на Хайчен по распоряжению командующего войсками ген. Зарубаева. Бой вёлся без особого упорства. Общие потери 1-го Сибирского корпуса составляли всего лишь около 100 человек. В резерве оставалось 14 батальонов совершенно нетронутыми, и всё же войска начали отступление, опасаясь обхода своего левого фланга».

Всё это совершенно верно, но ген. Куропаткин всего менее имеет право на подобную критику, потому что он постоянно внушал своим помощникам никоим образом не ввязываться в бой с превосходными силами противника; своими постоянными колебаниями и нерешительностью он подорвал энергию даже у такого несомненно энергичного генерала, как Зарубаев, и, таким образом, сам ген. Куропаткин является основной причиной неправильного отступления от Ташичао.

Из этого видно, что и в данном случае японцы своим успехом обязаны не своему искусству ведения войны, а крайней нерешительности своих противников.

Ген. Куропаткин, со своей стороны, необходимость отступления на Хайчен обосновывал желанием сконцентрировать войска южной группы, что по его мнению должно было обеспечить поражение противника и переход к наступательным действиям. В действительности, однако, эта воображаемая выгода отнюдь не была куплена ценою оставления позиции у Ташичао и потерей Инкоу.

Слабо преследуемый противником ген. Зарубаев прибыл 27-го июля с главными силами обоих корпусов в район Хайчена; в то же время арьергарды расположились на расстоянии 8 км от города по обе стороны железной дороги. Узнав об очищении позиции у Ташичао, находившийся на крайнем левом фланге армии (при войсках 10-го корпуса) командующий армией отказался от предполагавшегося там наступления левым флангом и поспешил к войскам южной группы. Он не согласен был с этим отступлением (хотя оно вполне соответствовало данным им указаниям) ввиду того, что оставленный им, вопреки его первоначальному намерению, у Симучена 2-й Сибирский корпус мог подвергнуться ударам в тыл.

Вследствие этого арьергардам вновь было приказано выдвинуться вперёд и занять высоты к югу от Симучена. Кроме того, командующего армией беспокоила потеря дороги Инкоу — Ньючван, ввиду того, что гарнизон Инкоу 25-го июля выступил оттуда по направлению на Хайчен. По приказанию командующего армией была направлена бригада 1-го Сибирского корпуса для прикрыться упомянутой дороги.

Последствием этого мероприятия командующего армией было то, что 30-го июля арьергарды 1-го Сибирского корпуса оказались разбросанными в шести отрядах, разобщенными местностью вполне бездорожной, имея притом по фронту около 37 км (от дороги Инкоу — Ньючван до Дапудзы) и будучи отдалёнными от своих главных сил, сосредоточенных у Хайчена, на 20 — 25 км.

Вот в какую форму вылилось предположенное ген. Куропаткиным концентрированное расположениевойск! К левому флангу отряду ген. Мищенко, расположенному на высотах у Дапудзы, примкнула бригада 2-го Сибирского корпуса, главные силы которого были расположены у Симучена. В то время, как незадолго перед тем, когда оба корпуса, 1-й и 4-й, были совместно расположены на укреплённой позиции у Ташичао, командующий армией считал несоответствующим обстановке ввязываться в упорный бой с противником, теперь же, когда войска этих корпусов были разбросаны по разным направлениям, от ген. Куропаткина последовало приказание, в случае атаки японцев, оказать им на арьергардных позициях «упорное сопротивление»[ 6 5]. В одном из донесений 30-го июля ген. Зарубаев указывал командующему армией на опасность такой разброски войск и предлагал сосредоточить все три корпуса у Хайчена, и с этой целью отвести их в полном порядке и без боя, который принять только у Хайчена, но как раз в тот день, 30-го июля, японцы начали своё наступление против войск 2-го Сибирского корпуса.

Бой у Кангуалина 30-го и 31-го июля 1904 года

После откомандирования от 4-й японской армии гвардейской бригады, присоединённой к 1-й армии, под начальством командующего 4-й армией ген. Нодзу до боя у Ташичао оставались только 10-я дивизия и 10-я резервная бригада, — всего 18 батальонов.

Между тем, генералу Нодзу стало известно, что у Симучена на сильно укреплённой позиции находятся значительные русские силы, около 28 батальонов. Когда же он узнал о предположенной атаке 2-й армии против позиции у Ташичао, он решил двинуться по направлению к Симучену и атаковать эту позицию, но не ранее, чем когда выяснится ожидавшийся бой у Ташичао. В день боя у Ташичао, 24-го июля, наступавшие в четырёх колоннах войска ген. Нодзу достигли линии Сюанляйю — Удзяпу — Янтай. Это демонстративное наступление 4-й армии вполне достигло своей цели, так как в ожидании атаки ген. Засулич, как упомянуто было выше, послал ген. Зарубаеву своё сообщение, которое послужило главной причиной для отступления 1-го и 4-го корпусов от Ташичао в Хайчен.

Полнейшая пассивность русских военачальников дала возможность японцам, после занятия позиции у Ташичао, двинуться превосходными силами против 2-го Сибирского корпуса, расположенного у Симучена. Они знали, что со стороны отступивших к Хайчену русских войск нет основания опасаться каких-нибудь активных действий и поэтому не задумываясь можно ослабить 2-ю армию, передовые войска которой стояли в тесном соприкосновении с арьергардами русских корпусов. Таким образом, являлась возможность стоявшей на правом фланге 2-й армии 5-й дивизией подкрепить 4-ю армию.