Согласно с приведёнными соображениями, ген. Нодзу 28-го июля получил приказание притянуть к себе 5-ю дивизию, стоявшую около Янтая, и овладеть Симученом. Ген. Нодзу располагал, после присоединения упомянутой дивизии, свыше 30 батальонами. Так как, согласно полученным сведениям, русские занимали укреплённые позиции западнее Симучена у Кангуалина, тогда как у Ляохандзы и Дапудзы находились только слабые силы, а ещё западнее у Санчендзы имелась только русская конница, то ген. Нодзу решил главную атаку 10-й дивизией произвести по направлению на Ляохандзы — Данудзы, а с 5-й дивизией двинуться от Янтая по направлению на Пайлунтун.

Корпус ген. Засулича, после того, как 21-й стрелковый полк с 1 батареей были возвращены Восточному отряду, состоял из 28 пехотных батальонов, 12 сотен, 64 орудий, 8 пулемётов, 6 конно-охотничьих команд и 1 сапёрного батальона. По приказанию командующего армией ещё в конце июня была выбрана позиция западнее Симучена, на левом берегу реки Хайчен; с начала июля, эта позиция укреплялась полками 5-й Восточносибирской стрелковой дивизии. Она простиралась по высоте севернее Чаншанюи, направляясь через Кангуалин до высоты «109»; фронт позиции был направлен на восток-юго-восток, потому что командующий армией ожидал направление удара японцев, главным образом, со стороны Далинского перевала.

Укрепления позиции состояли из стрелковых окопов, орудийных ложементов, крытых ходов сообщений, укреплений для резервов, она имела прекрасный большой обстрел и, благодаря препятствиям, находившимся перед фронтом позиции, могла считаться недоступной для атаки открытой силой. К сожалению, японцы не пожелали доставить удовольствие русским атакой этой сильной позиции и предпочли направиться западнее через Ляохандзы, Дапудзы, Яншугоу.

Таким образом, позиция, над укреплениями которой войска трудились целую неделю, оказалась не имеющей никакого значения, потому что она не вынуждала противника к атаке. Но ещё хуже то, что эта позиция приковала к себе во время боя половину всех сил ген. Засулича, которая при наступательных действиях была бы, несомненно, использована для достижения успеха и могла бы привести к победе.

Ещё после боя у Ташичао были укреплены высоты также у Ляохандзы; между тем, высоты, лежащие к северу линии Дапудзы — Гуинлинзы, остались неукреплёнными. Отсутствие дорог, не считая тех, которые находились в долинах, а также крутые скаты гор крайне затрудняли сообщение войск на позиции; впрочем, артиллерия обороняющегося имела прекрасный обстрел, а что касается трудных условий местности, то она для атакующего представляла не меньше затруднений, чем для обороняющегося. На правом фланге позиции, где находился конный отряд ген. Мищенко, имелась высота «212,7», которая командовала над всей окружающей местностью.

Полученные ген. Засуличем от командующего армией директивы, правда, не были на этот раз так неопределённы, как данные ген. Зарубаеву при Ташичао, тем не менее и в данном случае этим директивам не хватало последовательности и ясности. Ещё 27-го июня, после очищения Далинского перевала отрядом ген. Левестама, ген. Засуличу были даны указания возможно дольше удерживать в своих руках дороги, ведущие из Далинского перевала в Хайчен, и отступить только в случае атаки превосходных сил противника. Если же в последнем случае войска вынуждены будут к отступлению, то Засуличу предписывалось «удерживать противника шаг за шагом, в то же время не допуская себя до поражения». Таким образом, мы видим здесь со стороны ген. Куропаткина совершенно такое же указание, какое дано было тому же ген. Засуличу на реке Ялу. Из этого наглядного урока, очевидно, не было извлечено никакого поучения.

Вскоре после того, как корпус ген. Засулича, состоявший из 5-й Восточносибирской стрелковой дивизии и бригады ген. Левестама, был усилен 2-й бригадой 31-й дивизии и доведён до 31 батальона, Куропаткин стал более определённым в своих приказаниях, данных этому корпусу; так, 11-го июля командующий армией обращает внимание ген. Засулича на то, что он располагает достаточными силами, чтобы с успехом остановить наступление японцев на Хайчен; 19-го июля после того, как ген. Куропаткин покинул войска южной группы, он по телеграфу предписал ген. Засуличу оказать японцам непреодолимое сопротивление на занятой корпусом позиции. Это предписание обусловливалось озабоченностью ген. Куропаткина, что предполагаемая на Далинском перевале японская армия в составе 3 — 4 дивизий (в действительности же всего только 18 батальонов) могла бы движением на Хайчен отрезать путь отступления корпусу ген. Зарубаева.

Сдача позиции у Ташичао должна была бы сама собою привести также и к отводу 2-го Сибирского корпуса на Хайчен, тем более, что ген. Куропаткин уже в течение нескольких недель носился с мыслью о необходимости общего отвода войск на Хайчен для того, чтобы сосредоточить здесь все войска южной группы.

Теперь, казалось, русскому командующему армией представлялось необходимым осуществить этот отвод войск, если только он не имел в виду переход к какой-нибудь активной операции, потому что, в противном случае, японцы могли с превосходными силами обратиться против изолированного корпуса ген. Засулича.

По-видимому, однако, у ген. Куропаткина последовало некоторое изменение во взглядах, которое, быть может, вызвано было упреками наместника за неправильное оставление позиции у Ташичао. Словом, по тем или иным побуждениям, ген. Куропаткин телеграфировал ген. Засуличу следующее: «Отход от Ташичао ничего не меняет в данной вам задаче. У вас достаточно сил, чтобы задержать противника на подготовленной у Симучена позиции».

Нет сомнения, что это было так: войска ген. Засулича были действительно достаточно сильны, чтобы атаковать стоявшего против них противника, и нанести ему поражение. Но для достижения успеха войск 2-го Сибирского корпуса — будь это путём оборонительным или наступательным — необходимо было, чтобы в этом приняли активное участие также и войска 1-го и 4-го Сибирских корпусов, чтобы помешать японцам использовать часть своей 2-й армии для действий против ген. Засулича.