Его милость спустился по склону впадины, под его тяжелой поступью осыпались мертвые листья и земля. По противоположному склону соскользнул вниз итальянский лекарь, потревожив лиственную подстилку не больше, чем если бы по ней проползла змея.

— Я уже думал, что никогда тебя не встречу, — проворчал милорд, — решил, что заблудился. Этот проклятый красный лес и голубая мгла совсем сбивают с толку. — И он грубо выругался.

— Я спешил как только мог, — ответил итальянец. Голос у него был странный, тонкий и убаюкивающий, как нельзя лучше подходящий к его подернутым дымкой глазам и никогда не сходящей с губ полуулыбке. — Ваш скромный врач поздравляет вашу милость с успехом. Вы родились под счастливой звездою, милорд.

— Стало быть, она у вас в руках? — вскричал Карнэл.

— В трех милях отсюда, на берегу реки, есть сосновая роща, такая густая, что в ней всегда царит полумрак. Десять лет назад там был убит человек. Тогдашний губернатор, сэр Томас Дэйл, велел приковать убийцу к дереву, под которым был похоронен убитый, и оставил его там погибать от голода и жажды. Эту историю мне рассказали в Джеймстауне. Говорят, с тех пор души убитого и убийцы бродят по этому лесу, и местные жители никогда в него не заглядывают и стараются держаться от него как можно дальше. Так что это великолепное убежище для тех, кто не страшится мертвых. Леди сейчас находится там, милорд, а ваши четверо слуг ее охраняют. Им невдомек, что тамошний сумрак и тишина объясняются не только естественными причинами.

Милорд расхохотался. То ли он был слегка пьян, то ли захмелел от успеха, которым увенчалась его подлая затея.

— Ты просто находка, Никколо, ты один на тысячу! — воскликнул он. — А далеко ли этот превосходный лес от корабля, и в какую сторону к нему плыть: вверх или вниз по течению?

— Он расположен как раз напротив, милорд.

— А с лодки нетрудно сойти на берег?

— Там в реку впадает большой ручей. Достаточно подать условный сигнал, и лодка с «Санта-Тересы» может на веслах пройти вверх по нему до самого дерева, под которым сидит миледи.

Его милость опять расхохотался.

— Нет, Никколо, ты не один на тысячу, ты один на десять тысяч! Но послушай, Никколо, наш молодожен уже в городе.

— Неужели так быстро вернулся? — спросил итальянец. — Что ж, в таком случае, милорд, надо внести изменения в ваш план. Раз он уже здесь, вам нельзя ждать темноты, чтобы доплыть на лодке до «Санта-Тересы» и взять на борт миледи. Он несомненно будет искать ее.

— Да, он будет искать ее, будь он проклят! — подтвердил милорд.

— А духи мертвых могут его отпугнуть? — продолжал итальянец.

— Нет, не могут! — ответил Карнэл и снова выругался. — Как бы я хотел, чтобы он сам стал таким же духом! Ах, если бы я мог убить его до отъезда...

— Я бы давно нашел способ сделать это, милорд, если бы на этот раз вы не были столь щепетильны. А между тем вспомните: прежде наши враги, ваши и мои, не раз умирали смертью странной и загадочной. Люди немало тому дивились, но в конце концов приходили к выводу, что это Божий промысел. — И он разразился мерзким беззвучным смехом, в котором веселости было не больше, чем в ухмылке черепа.

— Знаю, знаю! — раздраженно бросил Карнэл. — Мы с тобой, Никколо, не чистоплюи. Но тем, кто стоял на моем пути раньше, я не посылал вызова на дуэль. Перси мой смертельный враг, и я желал бы сам пронзить его сердце шпагой. Знаешь, я отдал бы свое кольцо с рубином, чтобы узнать, в городе он сейчас или в лесу.

— Он в лесу, — произнес я.

Один миг — и Черный Ламораль вместе с гнедой кобылой пастора оказался перед ними; они не успели и пальцем пошевелить, а только стояли и смотрели на нас расширенными глазами, словно и мы, и наши лошади явились с того света. Вся кровь отхлынула от лица милорда, оно побелело и перекосилось. Что же до его спутника, то физиономия того никак не изменилась — думаю, она не менялась ни при каких обстоятельствах, — но перо ни его шляпе задрожало, и причиной тому был не ветер.

Джереми Спэрроу склонился с седла, схватил итальянца под мышки, и, легко подняв, перекинул его через холку своей лошади.

— Знаешь что, самозваное ты божество, целитель души и отравитель тела, — сказал он с веселым добродушием, — давай-ка мы с тобой проедемся вдвоем на этой кобылке. — И с этими словами он начал связывать руки итальянского доктора его же собственным шарфом. Ядовитый гад извивался, пытаясь вырваться, но силы у священника хватило бы на десятерых, и он держал итальянца железной хваткой. К этому времени я уже успел соскочить с Черного Ламораля и стоял перед Карнэлом. Кровь вновь прилила к его щекам, бледные губы опять покраснели, глаза загорелись. Рука королевского фаворита легла на рукоять шпаги.

— Я не обнажу против вас шпаги, — сказал я, — я держу данное слово.

Он уставился на меня, сдвинув брови, затем натянуто засмеялся.

— Тогда ступайте своей дорогой, а мне не мешайте идти своей! — воскликнул он. — Ну же, покажите, какой вы услужливый муж, мой почтеннейший капитан сброда и депутат от десятка хижин! Можете не сомневаться, король и я сумеем вас вознаградить.

— Я не обнажу против вас шпаги, — повторил я, — но мы померимся силами по-иному. — И я крепко схватил его запястье.