содрать с меня не менее двух золотых лишку. В такой дыре, как Кингала, за шестьдесят

золотых можно было купить сам постоялый двор вместе со всей утварью и полугодовым

запасом провизии.

Пока готовился наш ужин, я по примеру Катипута успел вымыться в огромной бадье с

горячей водой. Вернувшись в зал, распаренный и благодушный, я заметил, что за соседними

с нашим столами потихоньку начал собираться народ. Почти все были знакомы мне в той

или иной степени, поэтому я вел одновременно по нескольку разговоров, отвечал на

вопросы, задавал их, но не узнал ничего интересного, кроме того что слухи об исчезновении

Орлуфии докатились уже и до Кингалы.

— У нас в деревне такое произойти не может! — гордо заявил мне один пьянчужка из

местных. — Наши девушки не пропадают!

Спорить с ним у меня не было никакой охоты.

Некоторые жители деревни отправились искать Орлуфию, совершенно не зная, каким

образом это следует делать. Они привычно полагались на удачу.

— Повезет — хорошо, не повезет — и ладно! — выразил свое отношение к подобным

искателям Хромой Волк.

Я поймал себя на мысли о том, что мои собственные поиски проходят точно так же...

Услышал я даже, что на поиски Орлуфии рискнул отправиться Фрол, младший сын

мельника Ферапонта. Это известие вызвало у собравшихся дружный смех: великий ротозей

и известный путаник Фрол без помощи отца не мог правильно сосчитать мешки с мукой, а

ключ от мельницы терял по три раза на дню.

Позже всех в заведение Хромого Волка ввалился усталый, грязный, но донельзя

довольный Самарий, мой знакомый антиквар из поселка Клесва.

— Эвальд, дружище, дай обнять тебя! — заорал он с порога, едва встретившись со мной

взглядом, и направился прямиком к нашему столу.

— А кто это с тобой? Или он местный? — усевшись за наш стол, спросил Самарий, не

удостоив Катипута приветствием. А ведь считает себя воспитанным человеком.

— Мой друг, — заговорщицки прошептал я, округлив глаза. — Он великий волшебник, корифей превращений. Вот придумал себе новый образ и сейчас как раз подыскивает, кого

еще осчастливить превращением. Ты, кстати, не желаешь превратиться во что-нибудь

необычное — зигреда с крыльями атши и клыками кодрага? Только скажи!

— Сохрани меня всеблагой Эгос и помилуй! — Самарий вздрогнул и, напустив в голос

все скудные запасы своей учтивости, обратился к Катипуту, поглощавшему жареное мясо

под соусом из лесных ягод.

— Надеюсь, я не обеспокоил вашу мудрость своим появлением за одним с вами столом?

— Не-е-а, — промычал Катипут, весело подмигивая мне.

Самарий облегченно вздохнул и попросил Талтимера подать ему ужин. Дождавшись, когда хозяин отойдет от нашего стола, я поинтересовался:

— Что привело тебя из Клесвы в такую глушь? Насколько я знаю, ты ведь не любитель

путешествий. Кроме О'Дельвайса, где ты надеешься обзавестись богатыми клиентами или

купить за бесценок редкий артефакт у какого-нибудь простофили, нигде не бываешь.

Должно быть, в этих краях тебе пообещали продать шлем легендарного героя Майбаха или

один из Девяти Мечей?

— Ты прав, в дорогу меня погнало желание прикупить одну редкостную штучку, —

туманно ответил Самарий, оглядываясь по сторонам.

— Должно быть, это очень редкая вещь, — предположил я и не ошибся.

— Ты ведь знаешь о Темных Эльфах? Некогда Шуарский лес был их вотчиной, — тихо

спросил Самарий, приближая свое лицо почти вплотную к моему.

— Я читал о них кое-что. Когда-то без их ведома в нашем мире и лист с дерева не смел

упасть.

— А еще у них было много нерукотворных артефактов...

— Каких-каких? — переспросил я.

— Созданных самой Матерью Природой, а не сотворенных руками самих эльфов или их

слуг, — пояснил Самарий. — Я напал на след одного из них, того, что разгоняет туманы, и

сегодня купил его у местного знахаря.

— Покажешь? — Я обожаю артефакты и не отказался бы взглянуть на такую диковинку, как нерукотворный артефакт, некогда принадлежавший Темным Эльфам.

Самарий наградил меня укоризненным взглядом. Да, я забыл главный постулат Удачной