Пятнадцать шагов до машины показались мне пятнадцатью километрами, по меньшей мере. Главное – не обернуться сейчас, она только этого и ждёт, а я, если обернусь, играть дальше уже не смогу.

Я подъехал к небольшому одноэтажному зданию, где расположился офис туристической компании «Витур», к зданию, в трёх кварталах от которого, за столиком летнего кафе осталась подавленная, растерянная и уничтоженная мной, единственная женщина, которую я любил и люблю; женщина, бывшая когда-то моей женой и предавшая меня, женщина, которой я хотел отомстить и отомстил, но вместо радости и удовлетворения испытывал лишь горечь и отвращение к самому себе.

Белокурый ангел-привратник нашей фирмы – Анюта – оторвалась на миг от монитора и вопросительно посмотрела на меня. Интересуется девушка – значит в курсе. Видать, Витёк всё рассказал.

– У себя?

– Виктор Николаевич ждёт Вас уже целых полчаса, – попеняло мне неземное существо строго и укоризненно. Заставлять ждать Виктора Николаевича было верхом неуважения к нему – в частности и ко всему человечеству – в целом (таково было мнение по уши влюблённой в шефа Анюты).

Витька сидел за столом в своём кабинете. Плотно прикрыв за собой дверь, я бросил на стол ключи от машины, снял и положил рядом часы.

– Ничего, если я прямо тут переоденусь? Я мигом.

– Брось, а! Ерунда какая… Рассказывай. Сработало?

– Сработало. Растоптал. Уничтожил.

– Так в чём же дело? У тебя вид – словно, ты с похорон вернулся, – недоумевал Щукин.

– Я действительно с похорон, я только что надежду свою похоронил. Зря мы этот маскарад затеяли. Она и так достаточно наказана – без этого тупого спектакля.

– Интересные дела, – хмыкнул Щукин, – наказана, говоришь? И кто ж её наказал, бедную? Лось этот её с Рублёвки?

– Судьба наказала, Витёк. Чтобы Наташка в прислугах ходила. Видел бы ты…

– Что-то я не понял, – Щукин встал и вышел из-за стола, – так ты что, пожалел её?

– Нет, в том-то и дело, что нет. Я всё сделал так, как мы условились. Сволочь я. Я лежачего бил, понимаешь?

– Ну-ну, – язвительно произнёс Щукин, – отчего же не пожалеть женщину, самое время для жалости. Скажи, а вот когда ты спивался, когда ты под пивным ларьком подыхал, она о тебе вспоминала, а? Я ж звонил ей тогда, и ты знаешь, что она мне ответила? «Каждому своё!» – и трубку бросила, с… – он грязно выругался.

– Не кипятись, – примирительно сказал я, – я помню, чем обязан тебе.

– Да пошёл ты со своей обязанностью! – огрызнулся Щукин, – а может быть, ты того… всё забыть и всё простить хочешь? Так ещё не поздно, давай – рысью скачи. Она наверняка ещё сидит там, смотрит на сотку «зелени», слёзы льёт и с места встать не может. Скачи, друг ситный, упади ей в ноги, а она ещё раз о тебя их вытрет!

Вот ведь как, в самое яблочко Витёк попал – была у меня такая мысль, только…

– Только не забудь ей сказать, что те баксы, которыми ты там так лихо швырялся, ты взял в долг, и что зарплата твоя состоит из шести таких бумажек. И даже если я накину тебе по старой дружбе ещё столько же, ей всё равно этого будет мало.

И опять – в яблочко!

– Ладно, пошёл я. Спасибо тебе.

– Завтра рабочий день, не забыл?

– Не забыл, шеф. Ну, будь!

– Вот так-то лучше! – пожал мне руку Щукин.

Запах жареной картошки я учуял, ещё не открыв дверь в подъезд. Апельсиновый фрэш давным-давно растворился в моём бедном желудке, но только сейчас я понял, что голоден. Ещё я понял, что мне суждено умереть голодной смертью – дома не было никакой еды, если, конечно, не брать в расчёт растворимый кофе и соль с перцем. Надо бы было вернуться и зайти в магазин, но…

Ноги сами вознесли меня на третий этаж, и здесь я окончательно понял, что картошечку жарили не просто так, а с чесночком – как положено. Самое странное было то, что запах шёл из моей квартиры… Мистика! Я открыл дверь, и аромат жареной картошки чуть не свалил меня с ног. А вдруг…

– Наташа! – распахнул я рывком дверь на кухню.

У плиты, в пёстром ситцевом передничке, стояла женщина, которой было решительно всё равно, как я выгляжу и сколько зарабатываю, женщина, которая любила меня не за что-то, а просто потому, что любила; женщина, которую я крепко обнял и, как когда-то в детстве, уткнулся носом в тёплое плечо…

– Здравствуй, мам.

Оглавление

Он угадывал их безошибочно, с первого взгляда. Безукоризненно одетые в роскошное тряпьё из дорогих бутиков, холёные, с умело наложенным макияжем, они даже рядом со своими дочками казались подружками-одноклассницами, в крайнем случае – старшими сёстрами.

Он успел досконально изучить их повадки и места обитания. Элитные ночные клубы, престижные SPA-курорты, казино и рестораны изобиловали стремительно стареющими женщинами – женами бизнесменов и банкиров, политиков и прочих нуворишей. Пока их мужья в поте лица неустанно приумножали собственные банковские счета, обрастая при этом офисами, длинноногими секретаршами, любовницами и телохранителями (ничего не поделаешь – noblesse oblige), их жёнушки, устав от посещений фитнес-клубов и салонов красоты, выходили на охоту.