– Люди, что ли?- неуверенно говорю я.

– Только люди могут так свинячить,- соглашается Катя.

– Нет,- слышится знакомый голос. Семаргл пробирается через завалы мусора, - это не

люди, это их предки.

– Неандертальцы?- удивляюсь я.

– Черти,- спокойно говорит бог огня.

– Черти предки людей?- едва не задохнулся я.

– Этих да,- невозмутимо отвечает Семаргл. Здесь царство чертей и сюда люди с

поверхности редко попадают … в качестве рабов, разве что. А на нижних уровнях пещер

расположены залы, где черти, в огромных котлах, варят смолу. Испарения от смолы столь

вязкие, что даже души людей не способны вырваться с едких паров.

– Так там ад!- вздрагиваю я.

– По-разному его называют, и это значение имеется,- кивает Семаргл, он вновь в образе

вихрастого мальчугана.

– Какой ужас!- пискнула Катя.

– Действительно ужас,- передёргивается бог смерти и огня,- похищая души людей, они

тысячелетиями держат их в кипящей смоле, чтобы по крупице считывать информацию,

заложенную в них. Таким путём черти пытаются достичь определённых знаний и

спихнуть человека с эволюционной лестницы вниз. Если у них это получится, для людей

наступит Армагеддон.

– А не может ли, душа болотного существа вариться в смоле?- делает предположение

Катя, она белая от ужаса и дрожит, словно от холода.

– Всё может быть,- неопределённо отвечает Семаргл, всматриваясь куда-то вдаль.

– Так нам, что, придётся спускаться в ад?- холодея от такой перспективы, зубы

непроизвольно отстучали барабанную дробь.

– Понадобится, спустимся, но вначале посетим колдуна. Он иногда подкидывает чертям, захваченные в плен души, что бы поддерживать добрососедские отношения.

– Даже так?- неприятно удивляюсь я.

– Он заключил с ними союз, временный. Затем, когда наберётся небывалых сил, и чертей

подомнёт под себя.

– Так он настоящий Сатана!- вскричал я.

– Откуда ты узнал?- Семаргл с прищуром смотрит на меня.

– А чего тут узнавать, кто для чертей начальник? Сатана,- сам себе отвечаю я.- Значит, когда-то я с ним в одной школе учился?!- внезапно неприятно осеняет меня.

– В детстве он таким не был,- поспешил заверить меня бог смерти и огня.

– Так значит, мы должны посетить самого Сатану?- ахнула Катя и едва не потеряла

сознание.

– Его, родимого, его!- с горечью ухмыляется Семаргл.- А ведь раньше он жил в светлых

мирах и звался … Люцифером - «светоносец», «сын зари», «несущий свет».

– Не может быть,- помертвев от страха, шёпотом говорю я, едва ворочая языком, словно во

рту сухой песок.

– К сожалению это так. Но вы не бойтесь, сейчас я сильнее его, надо будет, так встряхну, мало не покажется. Но … нам место для купания подобрать необходимо почище,- бог

смерти и огня зажимает нос от смрада, идущего от помойки.- К тем скалам пойдём, там, вроде, чисто.

Он оборачивается крылатым волком, взлетает вверх, взмахивая пепельного цвета

крыльями, пролетает в непосредственной близости от головы тираннозавра, Гоша

поспешил щёлкнуть страшными челюстями, но с разочарованием рыкнул, когда Семаргл, на бреющем полёте, молнией ушёл прямо в трещину между скал.

Лишь только он скрылся за скалами, полыхнуло, а затем громыхнуло так, словно

взорвалась вакуумная бомба, скалы покраснели от жара, в воздух взлетают какие-то

повозки, рядом с нами попадают дымящиеся ошмётки, среди которых выделяются пару

длинных хвостов, с кисточками на концах, сломанный рог и оторванное рыло, так

похожее на свинячье.

– Черти засаду устроили,- слышу мысли Семаргла.- Такое ощущение, что нас ждали, но

они не смогли даже представить, что в засаду может попасть бог смерти и огня,- хмыкает

Семаргл.- Всё, сейчас здесь чисто, можете смело идти.

– Что это было?- вцепилась в меня Катя.

– Семаргл зачистку произвёл … можно идти.

– От кого?

– Там черти прятались.

– Эти хвосты принадлежат чертям?- косится из-за моего плеча Катя и вздрагивает.

– Принадлежали,- усмехаюсь я.

– Мне так страшно, Кирилл,- Катя всхлипнула и прижимается к моей груди.

– Их уже нет,- неловко погладил её по взъерошенным волосам.

– Мне вообще страшно, здесь жутко. Я хочу домой!- неожиданно она плачет.

– Не плачь, я тебя в обиду не дам,- испытывая неловкость, касаюсь губами её макушки.