Я подхожу, чтобы постучать в дверь.

Она открывается прежде, чем я мои пальцы задевают ее металлическую поверхность.

– Ау?
– я зову в комнату, осторожно входя.

Комната маленькая. Толстые покрывала темного цвета, со стен ниспадает красный бархат. По периметру комнаты расположены черепа животных и банки, заполненные жидкостью и тем, что кажется разными органами. Декоративные золотые кубки, стаканы, тарелки и цепи, вместе с рисунками из народных сказаний, мифологии и Библии, беспорядочно лежат на плоских поверхностях в комнате . Я не совсем уверена, почему я причисляю эти сцены к определенному классу, но, кажется, они разложены по полочкам в моем мозге, словно я их видела раньше.

За мной захлопывается дверь.

– Джейд!
– без предупреждения, жилистые руки обнимают меня. Я напрягаюсь, чувствуя, как белые волосы щекочут мой нос. Я не обнимаюсь в ответ.

Старик отходит и всматривается поверх очков. Серые глаза, морщины, все очень знакомое.

Я падаю на колени, мое дыхание внезапно потерялось в горле и не желает выходить.

Он падает рядом со мной и прижимает меня поближе.

Я чувствую, как его слезы увлажняют мою щеку.

Мой любимый старик беззвучно плачет рядом со мной и между своими прерывистыми вдохами я слышу, как он шепчет грубым скрипучим голосом.
– Прости Джейд. Мне так жаль.

[1] Crescent City (город-полумесяц) - Новый Орлеан (название объясняется местоположением города на излучине реки

[2] Электрик - голубой или синий с сероватым оттенком цвет

Глава пятидесятая

Коннор

– Папа?

Никакого внимания. Налитый кровью взор сосредоточился на столе, его движения судорожные, он трясется в отчаянии. Пишет страницу за страницей, затем отбрасывает их в сторону и снова пишет.

– Пап, что случилось?
– спрашиваю я чуть громче, пытаясь сдержать свой страх.

Приближаюсь к столу, но отец даже не поднимает взгляд. Он раскачивается в кресле, его руки исступленно пишут, затем отбрасывают бумагу в сторону, глаза не моргают.

Я пялюсь на его руки. Кончики пальцев кровоточат, капают кровью на страницы. Писаниной он стер себе пальцы.

– Папа, прекрати!
– я обегаю стол и пытаюсь выхватить у него ручку, но руки держат ее мертвой хваткой, не давая ни единого шанса остановить пламенный отцовский порыв.

Я пытаюсь выхватить ручку обеими руками.

Он все еще раскачивается в кресле; от усилий я тяжело дышу.

Я смотрю на страницу.

Всю страницу пересекает надпись: “Она идет”, чернила смешались с брызгами крови.

– Папа …?
– я смотрю в его лицо.

Он вскидывает на меня налитые кровью глаза.
– Она идет за тобой.

Я отпускаю отцовскую руку и пячусь назад, отступаясь от него, исчезая как можно дальше от этих не человеческих глаз.

Я просыпаюсь, задыхаясь от слез. Когда я протираю глаза, то вижу черноту на кончиках пальцев.

Мы сидим на полу, обняв друг друга, мой старик плачет, мое тело страстно желает, но еще не способно плакать.

Глава пятьдесят первая

Джейд

– Где … где ты был?
– шепчу я.

– О, моя дорогая Джейд. Мне хотелось знать о тебе тоже самое.
– Он берет мое лицо в ладони, поворачивает меня к себе. Я вижу в его глазах вспышку света. Потом вижу Старика … таким, каким он был однажды, старым, растрепанным и успокаивающим. Я вижу коричневые, странно старинные, причудливые здания, которые выстроились вдоль улицы с горящими газовыми фонарями, освещающими их. Сумерки. Грубые, грязные лица мелькают вокруг меня, подскакивая вместе с бочками, корзинами и повозками, и вот где мы очутились … этот человек и я … в самой середине всего этого. Мое одно единственное воспоминание мелькает в древней ясности его глаз. У меня перехватывает дыхание.
– Кто ты?
– Наконец-то, могу я выдохнуть.

Он поворачивает голову и нагибается, - Это не тот вопрос, который ты хотела задать, правда? Твой настоящий вопрос, Джейд - это кто ты?

Я чувствую, что мир приближается и сминает меня. Я медленно киваю.

Вставая, он проходит за большой стол и снова на меня смотрит. Хотя, я еще чувствую слабость в ногах, я встаю и опираюсь сбоку на огромное кресло с высокой спиной. Он пристально смотрит на меня, почесывая щетину на подбородке так сильно, что мне любопытно, не разодрал ли он себе волосы и кожу.

– Это очень сложный вопрос, Джейд. У нас нет времени, чтобы поговорить об этом сейчас, но я обещаю, я клянусь тебе, мы поговорим. Я все расскажу тебе.

Я начинаю возражать.

– Они ищут тебя, Джейд.
– Его глаза меняются - странное, грустное изменение его век и разреза глаз. Он моргает раз, другой.
– Все они приближаются. А я не знаю, как остановить их.

Тишина повисает между нами, дергается туда-сюда, пока мы с шумом вдыхаем-выдыхаем. Я могу видеть в его глазах заботу и любовь. Он хочет защитить меня. Но от чего? От кого?