Собрание
вернуться

Шварц Елена Андреевна
Шрифт:

1996

" Над зыбью залива, над гладкой равниной, "

Над зыбью залива, над гладкой равниной, Над хлябью и глубью и ввысь — Летите вы, очи, лети, мое зренье, Как будто от взмаха руки. Лети над водою — то выше, то ниже, Лети, а не можешь — скользи, Чтоб я позабыла в усилье паренья Себя и заботы свои. Земля разрушенья, о ветхая Стрельна, Умильно пиявкой лежит Под левой рукою, у самого сердца, У злой подгородной весны. Летят мои очи, летит мое зренье По волнам, по небу и ввысь. Вон облако, видишь? Вон радуга — видишь? И если меня не найдешь — как вернешься — Ты дальше над морем лети.

1995

" Как нынче пусто было в церкви, "

Как нынче пусто было в церкви, В вечернем храме — ни души, И только сторож, я и Бог Дышали в сумрачной глуши. Сверхумное с безумным съединяя, На позвоночник тоненькой свечи Молилась я, а сторож уж, зевая, Перебирал звенящие ключи. Пора идти — хотя иная служба Как раз начнется в этот миг, Как только дверь замкнет стальную, Замешкавшись, старик. Уж ангелы слеталися под купол И робко пробовали голоса, И, помня просьбы денные, — святые На грубых досках вознесли глаза. Тогда и жутко телом оплотняясь, Намоленная тишина Обрушилась, кругами опускаясь, Звеня у алтаря, одна.

1996

ПРОБУЖДЕНИЕ

Дитя проснулось в Вавилоне От перестука сторожей И оттого, что ласточка все стонет В слюне окаменившейся своей. Как долго длится ночь (Но скоро солнце встанет?), Над ним вращается такая высота — На слабое мерцающее темя Грядущего, кружась, спускается плита. Как долго длится ночь, Но скоро солнце встанет. Он плачет оттого, что ласточка и он Лежат в осадке и на дне стакана И в непрозрачной глубине времен. Я слышу — ящерка по глине прошуршала. Откуда я гляжу — со стенки, с потолка? А ласточка пронзительнее стонет. Зачем же я… Неужто это я Проснулась майской ночью в Вавилоне?

1983

ПОКУПКА ЕЛКИ

Маленькому лесу из 48 елок — с печалью

В елочном загончике я не выбираю, Не хожу, прицениваясь, закусив губу. Из толпы поверженных за лапу поднимаю, Как себя когда-то, как судьбу. Вот ее встряхнули, измерили ей рост. Вот уже макушкой чертит среди звезд, И пока несу ее быстро чрез метель — Вся в младенца сонного обернулась ель. И, благоуханную, ставят ее в крест, И, мерцая, ночью шевелится в темени. Сколько в плечи брошено мишуры и звезд, Сколько познакомлено золота и зелени!

1996

АЛХИМИЧЕСКИЙ РАССВЕТ

В духовной трезвости я провожу свой век, В сиянье разума. Но часто я пьянею. Летела птица и упала вдруг, Холодный синий глаз висит над нею. Нигредо пережив, душа проснулась, И снова птица бьет крылами в стену, Звенящим белым мраком разогрета. Она — внутри, но в ней уже светлее. Душа моя, округлая реторта, И солью всех веществ она полна. Что ни родит она: хоть ангела, хоть черта, Она для опытов чудесных рождена.

1995

" Слепые очи северной ночи "

Слепые очи северной ночи Смотрят в колодец двора, Медленно тянут из глубины Ведра, и chi vedra [16] , Что они вынесут на высоту: Дна петербургского сор, Рыбу трехдневну, книгу и мышь, Дворника древний топор. Видят они свечи в окне Человек, может быть, сто: Светятся тихо они во тьме В городе этом пустом.

16

Первое и последнее слово итальянской поговорки "Chi vivra vedra" — "поживем — увидим"; букв.: кто доживет — увидит; здесь: кто увидит.

1996

" Почему вот этой пылинке "

Почему вот этой пылинке Говорю я не "ты", а "я"? Кремешку, блеснувшему глухо В смертной впадине бытия. Когда бы Солнцу я посмела Сказать, лучами все паля: — Горячее мое! Родное! Ты — мое тело. Это — я. — Но даже ветром я не стану, И он уже не станет мной, Хозяйка я одна под темной Растленной этой скорлупой.

1996

" Ваше сердце плачет ночью, "

Ваше сердце плачет ночью, Отчего — оно не знает, А мое-то знает точно — От кого и с кем гуляет. Потому уж и не плачет, Но оно стыдится очень — Что душа моя царица Спит со львом чернорабочим.

1996

АВТОМОБИЛЬНОЕ