Собрание
вернуться

Шварц Елена Андреевна
Шрифт:

3. Брандмауэр в весенний день

Брандмауэр в тисках лучей Сияет, корчится, трепещет. Мирьяд стесненных кирпичей В себя весенним светом плещет. Он весь как нервное лицо, Без глаз, без носа, безо рта, И, как немой слепоглухой, Он грязной кожей чует вечер. Бормочет, как клавиши перебегает, гаснет, И давит на других, и сам давим, Оранжевый кирпич, багровый, сладко-красный, Переплавляется в закатный дым. Капель стекает по лицу. Какое бедное оно! О если бы как третий глаз Вдруг пробуравилось окно.

4

Хлеба, золота, мрака Ни у кого не прошу. Звезда расплывается кляксой, Я воздухом темным дышу. — Призрак, а дышит, дышит, — Деревья о нас говорят, А полузабытые тени Не дышат и не молчат. А может, и дышат тонко, Как воробей и моллюск — Свеча (а не было ветра) Погасла от чьих-то уст. Небеса шелестели, скрипели, Вытек звездный зеленый глаз. Разве звезды там говорили О чем-нибудь, кроме нас?

5. Деревянная весна

Какая древняя весна, Ее ресницы поседели, Ее брезгливые младенцы Лежат в колясках, изогнувшись. Она берет свой легкий посох, Постукивает им по пяткам И дышит, дышит в глубь затылка, В себя вдыхая тленный мозг. И ты становишься дриадой, Обломком корня и клюкой, Поводырем слепой старухи, Что любит дерево и кость.

6. Зевающий в подворотне

Тот, кто долго, зевая, идет подворотней, Образует другую собой подворотню, И всегда тут приходит прохожий И не знает — в какую идти. Подмоченные подворотни, Друг в друге длясь и отражаясь, Ведут к фасадам лиловатым И к зданьям цвета платьев школьных. Когда из первой переходишь В другую — что стоит напротив — Как будто в зеркало идешь, Но только там тебя не видно. Пока не выйдешь, наконец, К светло-гниющему каналу, Вниз по которому к Заливу Плывут, подернутые рябью, Глазницы верхних этажей. Тот, кто из окон этих смотрит, Быть может, на сырое небо — Не знает, что на звезды смотрит Из-под воды, из-под волны. Мы все когда-нибудь скользили В небесных штольнях вод подземных И даже там припоминали Сквозняк далеких подворотен.

7

Как будто листья щелкают и свищут — Не видно птиц. Напрасно их весна, взрослея, ищет В садах столиц. Не человек, а небо радо — Что вот весна, Она стекла в подпочву сада, Отныне нет ни снов, ни сна. И легкий низкий дым фабричный На небе палевом размыт, И темным кружевом приклеен Ко облакам невзрачный храм. Мне кажется, что если б кто-то (Да, тот таинственный, кто мог) Ступил бы на воду канала, Прошел бы легче, чем бывало, — она Окаменела б от стыда — За то, что так мутна, убога (Удел она была не Бога), Не трогает ее весло.

8. Старо-Калинкин мост

С этих выступов на мосту Я смотрю в рассветающую темноту, С закутков, в которых убийцы тень, Вниз кидается ночь и вскарабкался день. Где справа налево метнулся собор, Перепрыгнув реки замерзающий створ, И на этом пронзающем реку носу Жизнь смеркается, плачет, дрожит на весу, Поспешает народ к стапелям, кораблям По гранитной плите, предрассветным соплям.

9. Звезда над Измайловским собором

Она приходит, как весна, Она не знает сожаленья — Звезда вечерняя одна, Сорвавшись с должного теченья, Плывет ко храму, там она Низка и слышит песнопенье. Она висит чуть ниже купола, Молитву видит как свеченье, В невидимое улетит не сразу, Она проходит горлом, глазом, И в сердце сразу замолчит — Со смертью нашей — там они, Как отроки в печи. И что ей в нашем сердце снится? И там во тьме она лучится. Так, может быть, и ты, звезда, не свет, А боль, иль зритель, или птица, Что хочет плыть перед волхвами, Как ящик с лишними дарами.

10

Кажется — особенно когда Звездный корабль ложится на борт — Что из болот городских, из гранита Ключ живой бьет. Может, на плацу, может, у старухи В подвале, под сундуком у беззубой, А может, в стволе колонны Или в сердце у дуба. Может, внутри человека какого? И жизнь оживет. Звезда, укажи! Но медлит, сбивается, угасает, Как слепая в небе кружит.

11. Меха

Ох, — в подвздошье глубина, высота. Ох, в подвздошье лихая пустота, Как нетопленой декабрьской печи чернота. Я вздыхаю тяжело — Ох, наверх, И в ответ Дух мне душу прижимает, Будто мех. В обе стороны ведет Воздушная дорога, И вздыхаю я уж вниз — Вздохом Бога.