Собрание
вернуться

Шварц Елена Андреевна
Шрифт:
Люблю канареечный цвет Подгулявших к ночи машин, Эту рубчатость, шорох и взвизг Накаченных намертво шин. Обмажься маслом и оденься в робу — О как преобразится сразу мир — Ломая кости и вгоняя в гробы Шестиколесный мчится эликсир. Верти, крути баранку с вывертом Своею лапкой мелкой верткою. На светофоре у Исакия Я поворотником пощелкаю. Исакий! Шоколад колонн И блеск твой инистый и грозный Уже сокрылись за углом, Уже крупица в веке слезном. Намажься маслом и глотни бензину И прыгай в древний двигательный сон. Намотанный на колесо Литейный — Вертящийся в мученьях Иксион. Бросающейся под капот Шпалерной Лечу я вверх к собору и садам. Как странно по земле передвигаться, Всегда мне странно, будто по водам. Когда бы на ходу резиновом Нестись над бездной океанною — Не то же ль — что я вдоль Гостиного Лечу печальная и пьяная? Р.S. По руслу бывшего канала Скольжу я в рыбе круглоногой. Мелькнут трамваи, люди, зданья… Куда ведет меня дорога — В болота Охты ли, в сиянье?

декабрь, 1995

ВОЗДУШНОЕ ЕВАНГЕЛЬЕ

(Четыре существа воздушных на воздуха стекляшке начертали свою благую весть — кто жалом, кто крылом. Убоги речи их? Мое убого зренье, ведь воздух стерся, трудно понимать.)

 Комья облаков к лопате прилипли, Вырыла из воздуха с трудом ящик. Был в нем мед предсмертный Пчелы багровый, Ангела лепет, Чудотворный гвоздь И граненый шар.

1. От Пчелы

Я — дикая пчела печальной Иудеи, Я голод утоляю свой Гвоздикою полуживой, Ее ищу в полях везде я. Однажды — слышу я благоуханье, Как в розовом саду после грозы, Туда лечу стрелой, жужжа, и вижу — вот Всего лишь человек в тени лозы Засохший хлеб жует. Вокруг я стала виться, Ища — куда бы впиться. А Он мне говорит: "Не тронь, умрешь. Апостол среди пчел, Ты, верно, чуешь Нездешнюю мерцающую розу. Она как будто рядом, но на деле — Дорога к ней через глухую ночь". С тех пор куда б Он ни пошел, И я за ним. В суровую ли Галилею В волне блаженной я плыла, Полуслепая, и пила Лишь соки сохлых трав. Потом Его я потеряла — Не знаю как, Забвенье дарит Пустынный мак. И вот нашла — в Ерусалиме, Куда я, Божия пчела, В уснувший садик забрела. Вдруг По сердцу бьет благоуханье, Ведет меня любовь. И вижу — злые люди, крест, И благовонная струится кровь. К нему, шершавая, прижалась, и вся горю. "Кольни меня, пчела, в сердце, Нынче же будешь со мною в раю".

2. От Кедра

Как хорошо, что у деревьев нету глаз, А то бы их выкалывали, жгли. Невинный, вращающийся беспомощно, Живой и влажный, В коре засохшей, черной… Топор… Срубили, Разрезали, Поперек самого себя Сколотили, Вбили в землю, Повесили Бога Живого. Он появился, как зелень Весной из корявых сучьев, Как полная Невозможность. Руки Его на моих плечах. Я прижался, хотел Последним соком своим Силы Его подкрепить. Вдруг я стал деревом снова, Расцвел, Весь покрылся листьями, Корень мой Укоренился в далекой белой земле, В сердце мира. Весь я в красном плаще цветов.

3. От Ангела

С Крита на Кипр На ножке одной, То взмою, то к морю Вниз головой. Простой ангелишка — Летал я, резвился весь день Как пташка. Вдруг набежала тень. Тело воздуха скорчила боль. В море закричала соль. Я выше взлетел в страхе тогда — И вижу — день, а будто ночь. От Иудеи расползается злая вода, Чернота по лику земли ползет. А Тот, кого я видеть привык Огненным шаром, ровно горящим, Разодран — Крестом пылает Во тьме. Я упал в пустыню, В песок лицом, Кругом Сидели демоны, Частые как цветы полыни, Молча, И дрожали всем телом, Как шакалы При затменье Луны.

4. От воздуха

Его дыханье с воздухом смешалось. Ветер Разнес его по миру — узнаёшь, Что в легкие вошла хотя бы малость, Когда вдруг ни с чего охватит тело дрожь. В воздухе спит ветер, Бог в человеке. Господи Боже, Сын Твой — Ныне становится ветром, Чтобы к Тебе вернуться, Чтобы в свитом из вихрей Вечно кружиться Кольце.

1982

ЗЛОЕ СОКРОВИЩЕ

(Пауки и повилика)

Маленькая поэма

1. Вид на Город из Стрельны

Вот в море город чуждый, страстный, Его мне жаль, Над ним мелькает свет опасный И мчится вдаль. Фаланги легких пауков Ползут, идут на город тихо, Чтоб, легкой сетью оковав, Его испила повилика, Что режет золотой цветок. Тот никнет в землю, на Восток. И не сияет, не горит. На это глядя исподлобья, И замок, одряхлев, стоит, Как обветшавшее надгробье, В полыни, в паутине весь… Какая тьма, весь свет не здесь.

2. Буддийский храм

У речки храм стоял — заброшенный, любимый Ночными духами. Там было тихо, В нем ночевали Жрец и Одержимый И, за иконою лубочной, Паучиха. Час приходил — они склонялись разом Пред Буддою с алмазным глазом (Он после опочил на дне реки, Где я свои топила дневники). А жизнь лилась — и Одержимый В ней клянчил хлеба на кольце трамвая, А если после оставались крошки, Лизала Паучиха их, играя. А жизнь лилась — и люди притекли И вырвали у Будды глаз игристый, А самого швырнули в глубь реки, В дно Леты мглистой.