— Нет. Твой дом — это место, где можно готовитьцыпленка со специями, читать «Моби Дика», смеяться и... — Он вдруг умолк, опасаясь спугнуть ее неосторожным словом.

— Что же ты остановился? — невинно поинтересовалась Лесли. Она смутно догадывалась, что он хочет сказать, но ей хотелось это услышать. Хотелось проникнуть в его мысли, чтобы лучше узнать Эрика.

— И любить, — закончил он, глядя ей в глаза.

— О! — только и могла вымолвить девушка.

И вот тогда в небольшой кухоньке начался настоящий поцелуй. Он был долгим и сладким, и от него у Лесли закружилась голова. Казалось, он никогда не кончится, хотя временами они размыкали уста, чтобы насладиться цыпленком и охлажденным шабли. После этого поцелуй приобретал вкус теплого вина и специй. И потом, пока они мыли посуду, смеясь, перешептываясь и как бы невзначай касаясь друг друга, этот восхитительный поцелуй все длился.

— Пойдем в постель? — простодушно предложила Лесли, когда все дела на кухне были переделаны.

— Мне не хотелось бы тебя принуждать.

— А ты и не принуждаешь, — возразила она, глядя в его светло-голубые глаза, полные страсти.

— Даже не спросив тебя, я... — начал Эрик.

— Стал чувствовать себя как дома? Но это же прекрасно! Изумительно! Ты здесь вполне на месте, — прошептала она, только сейчас почувствовав, что это действительно так.

— Почему я не встретил тебя раньше, милая Лесли?

Их первая ночь была неторопливой. Они только начинали узнавать друг друга и радовались каждому новому открытию. Это было любовное соединение, знаменовавшее начало вечности, их вечности. Не было нужды спешить, разве что страсть того требовала, иначе они бесконечно упивались бы каждым мгновением — первым в череде сотен тысяч подобных, которые за ним последуют. Жизнь, полная наслаждения и любви, открывалась перед обоими. Об этом говорили их губы, глаза, руки, сама плоть.

Они были уверены, что так будет всегда.

— О чем задумалась?

Чарли вздрогнула, услышав голос Роберта, однако головы не повернула. Ее взор был по-прежнему устремлен на безбрежный Тихий океан, расстилавшийся под крылом самолета. Через час они приземлятся в Сан-Франциско, и уже завтра Роберт вернется в Филадельфию, а она — на работу, чтобы рассказать Эрику о том, насколько успешной оказалась поездка.

Прошедшие десять дней промелькнули как сон, мечта. Тогда они казались реальностью, но уже в самолете начали тускнеть. Еще через час она окончательно проснется и возвратится к повседневной, будничной жизни. Все будет позади.

Когда Роберт окликнул ее, Чарли размышляла о том, как ей было легко с ним. Какое удовольствие получили они оба от посещения дворцов и музеев, от прогулок по великолепным восточным садам, от обедов в лучших ресторанах Токио и Гонконга. Они много разговаривали, иногда смеялись, но главное — узнавали друг друга. Во время переговоров старший Лансдейл оказал ей неоценимую помощь. Заправляла всем, конечно, она, но он был рядом, и она знала, что в трудную минуту может на него положиться.

И еще Чарли думала о том, что ей будет недоставать Роберта, когда они расстанутся.

— Что ты сказал? — спросила она, оборачиваясь.

— Ты уже час, не отрываясь, смотришь в окно. А поскольку твой ум никогда не бывает праздным, я решил, что ты о чем-то думаешь.

— Обо всем сразу, — просто ответила она.

— В этом я не сомневался, — пошутил Роберт и, помолчав, продолжил уже серьезно: — И о таинственной леди тоже?

Чарли улыбнулась. Если честно, она уже несколько дней не вспоминала Эрика и не думала о женщине, заставившей его отказаться от поездки.

— Нет. Со временем мы и так все узнаем, правда?

— Наверное. Хотел бы я, чтобы на этот раз Эрик был осторожнее.

В голосе Роберта слышалась тревога за сына.

— Что значит «на этот раз»?

— В отличие от предыдущего, когда он влюбился в тебя.

— Значит, тогда он был неосторожен?

— Может, я неудачно выразился... Вы оба были так молоды. Ты пережила тяжелую утрату и осталась наедине со множеством нерешенных вопросов. Ты пыталась понять загадочную смерть своей матери и ее не менее загадочную жизнь. Мы все, и я в том числе, недооценивали эмоциональную нагрузку, которая легла в то время на твои плечи. Ты так умело скрывала свои чувства! Понять их может только тот, кто сам столкнулся с трагедией... — Голос Роберта дрогнул.

Он имеет в виду смерть Бобби, догадалась Чарли.

— По-твоему, я была недостаточно эмоционально подготовлена для того, чтобы, влюбиться? — помолчав, осведомилась она.

— Ты, конечно, многое знала о любви благодаря своей матери. Но в целом ты не была к ней готова. Прежде тебе нужно было получить ответы на мучительные для тебя вопросы.

— И эти ответы я получила четыре года спустя. Как ты считаешь, тогда у нас с Эриком могло бы что-нибудь получиться? — «Если бы Виктория не забеременела», — закончила она про себя.