— Вот как? — Чарли с замиранием сердца ждала продолжения.

— Собственно говоря, я думал провести рождественскую неделю на побережье. Ходить на прогулки, потягивать капуччино, сидя у пылающего камина, читать.

— Звучит заманчиво, — осторожно заметила она.

— Может, ты присоединишься ко мне? Я заказал номер с двумя спальнями в расчете на Эрика и Лесли, но они отказались. Если это неудобно, можно снять тебе отдельный номер.

— Меня вполне устраивает то, что есть, Роберт.

На закате они вышли из отеля и направились к обиталищу Джеймса. Каменистая тропинка вилась вдоль океана. С одной стороны ее окружали цветущие гибискусы, бугенвиллеи и кусты жасмина, а с другой — белый песок и лазурное море. Небо было золотисто-розовым. Огромные облака, похожие на кудрявых овечек, постепенно становились розовыми, потом красными и, наконец, почернели, когда солнце опустилось за горизонт. Теплый ветерок ласкал влюбленных, пока они медленно шли по берегу, держась за руки.

Они снова были вместе, снова единым целым. Весь день они провели затворниками, никуда не выходя из номера, наслаждаясь близостью и неспешной беседой. Теперь уже никто и никогда не мог их разлучить, а их любовь казалась нерушимой, как скала.

И все же по мере приближения к дому Джеймса Лесли почувствовала, как ее сердце начинает учащенно биться. «Нельзя омрачать Эрику этот вечер, — подумала девушка. — Я люблю его всей душой, только его. Навсегда».

— Если бы можно было не разнимать рук... — начала она.

— Весь вечер? — уточнил он. Лесли кивнула.

— Или это будет слишком демонстративно?

— По-моему, нет. А как на твой взгляд?

— Нет.

— Тогда я тебя не выпущу. Ни за что на свете. Однако уже в начале вечера их уговор был нарушен.

— Пойдем поглядим на Майкла. Он на кухне с Линн, — позвала Лесли и осторожно потянула Эрика за собой.

— Иди одна. Мне тут нужно поговорить... «Поговорить с кем, дорогой? — чуть не вырвалось у нее. — С Джеймсом? Наверняка нет. Просто он не хочет видеть Майкла. Но почему, Эрик?»

Отпрыск Стивенсонов оказался прелестным улыбчивым созданием с розовыми щечками, светлыми пушистыми волосиками и ясными зелеными глазами.

— Как у Джеймса, — не подумав, ляпнула Лесли. Линн изумленно воззрилась на гостью.

— А разве у Джеймса не зеленые глаза? — Попытка спасти положение выглядела явно неуклюжей. «Я лгу ради Линн, — строго напомнила себе Лесли. — Иначе нельзя, если мы хотим остаться друзьями».

— Вы не отнесете его в комнату? — попросила Лини, бережно вручая девушке драгоценную ношу. — На кухне от него мало проку.

— Ну конечно, с удовольствием. А потом приду помочь вам.

— Спасибо, не стоит. Я сама все успею.

С Майклом на руках Лесли торжественно прошествовала в гостиную.

— Смотрите, кто к нам пришел, — с улыбкой обратилась она к мужчинам.

При виде отца ребенок радостно загукал. Лесли уже намеревалась дать Эрику подержать этот восхитительный живой комочек, но ее остановило выражение его лица. Глаза Лансдейла, всегда светло-голубые, сейчас были почти черными и выражали явное беспокойство.

«Он не хочет даже прикасаться к ребенку, — поняла она. — Но почему?»

Майкл занял законное место — на руках у отца. Джеймс расцвел от гордости и счастья, лицо же Эрика исказилось мукой. Лесли робко дотронулась до его руки. «Я больше не выпущу тебя, дорогой».

— Может, сходим погуляем?

— Но ведь матч еще не кончился, — напомнила Чарли.

— Да брось, — досадливо отмахнулся Роберт. — Все и так ясно. Наших уже ничто не спасет, разве что чудо. Судьба национального чемпионата предрешена.

— И победили не те, на кого мы рассчитывали?

— К сожалению, да.

— Ну тогда пошли.

Чарли обожала эти прогулки. Они бродили по холмам — в опасных местах Роберт всегда подавал ей руку — и выходили на берег, к белым песчаным дюнам, подставляя лицо соленому холодному морскому ветру.

Впрочем, ей нравились не только прогулки. Прошедшие шесть дней были восхитительными от начала до конца. Когда им надоедало гулять по берегу, они шли в поселок, чтобы покопаться в сокровищах антикварной лавки или отведать стейк из морского уха — местную кулинарную достопримечательность. Иногда они садились в машину и ехали по извилистой дороге на юг, чтобы полюбоваться зрелищем бледного зимнего солнца, опускающегося за горизонт, после чего шли в номер и, сидя у пылающего камина, от которого исходил пряный запах сосновых игл, пили капуччино, горячий шоколад или виски. А если просыпались рано, то заставали не менее впечатляющую картину — восход над заливом Монтерей. Шесть восхитительных дней... Завтра этой идиллии придет конец.