— И каждый раз ежился бы, стоило мне упомянуть о больнице. А дети? Ты собирался шарахаться от них как от чумы до конца своих дней? Я же видела, как ты вел себя у Стивенсонов! Значит, мне предстояло не только лишиться любимой работы, но и никогда не иметь детей?

— Ты знаешь, прежде я всерьез не задумывался о будущем. Уж о детях — точно. Мне казалось немыслимым снова завести ребенка и, возможно, снова его потерять. Но с тех пор как я встретил тебя... Лесли, поверь, я давно намеревался поговорить с тобой, только все откладывал, боясь, что это будет слишком болезненно. Для нас обоих.

Слезы поползли у нее по щекам. «Я тебя ненавижу и не могу без тебя жить. Что же мне делать?»

— Лесли, ты слушаешь? — Ласковый голос Эрика оторвал ее от невеселых дум.

— Нам не о чем говорить. Прощай.

— Погоди! Я люблю тебя, дорогая. Я совершил ошибку — старался оградить тебя от переживаний, а в итоге ранил еще сильнее. Прости, Лесли! Это потому, что я слишком тебя люблю...

— Насчет любви не знаю, а вот ошибка действительно слишком большая. И рана слишком глубокая, — холодно отозвалась она. — Прощай.

В понедельник в одиннадцать утра Чарли, не постучавшись, ворвалась в кабинет Джеймса.

— Объясни наконец, что творится с Эриком! — с порога потребовала она.

— Насколько мне известно, ничего особенного.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Час назад.

— Ну и какой у него был вид?

— Как обычно — деловой. А что?

— Я только что говорила с ним по телефону. Голос у него жуткий.

— Сердитый?

— Нет. Явно расстроенный. Я бы даже сказала — убитый. — «Как в тот день, когда умер Бобби». — Я иду к нему.

— Если потребуется моя помощь...

Но Чарли уже исчезла. Через несколько секунд, опять же не постучавшись, она влетела в кабинет Эрика и, поймав его взгляд, чуть не упала. Знакомые светло-голубые глаза, в глубине которых почти всегда пряталась смешинка, смотрели на нее без всякого выражения. Этот отсутствующий взгляд напугал Чарли больше всего.

— Расскажи, что произошло, — тихонько попросила она.

И Эрик начал рассказывать — медленно, с трудом подбирая слова, весь во власти мучительных, раздирающих душу воспоминаний.

— Виктория всегда была дрянью! — энергично подытожила Чарли, когда рассказ подошел к концу.

— Да нет. Я сам во всем виноват. Вернее, моя собственная глупость.

— Ты действительно намеревался все рассказать Лесли?

— Ну разумеется! Когда-нибудь потом. Мне хотелось, чтобы сначала мы получше узнали друг друга...

— То есть никогда.

— Я рассказал бы, Чарли, — твердо повторит Эрик.

— Как бы то ни было, теперь ей все известно. Ну и как она — очень сердится? — Пока что Чарли не услышала ничего, что объясняло бы это пугающее отсутствующее выражение в глазах ее друга.

— Не то слово! Она отказывается со мной встречаться. Говорит, что все кончено.

— Но это же нелепо!

— Лесли так не считает. Она говорит, что после всего случившегося не может мне доверять. Умолчав о столь важном обстоятельстве, я тем самым дал ей понять, что не дорожу нашими отношениями.

Чарли вдруг вспомнила окровавленное лицо и сверкающие сапфировые глаза, смотрящие прямо в камеру. Чуть испуганные, гордые и негодующие глаза. Да, у Лесли свои жизненные правила, свой «золотой стандарт», от которого она никогда не отступает.

— Что ты намерен делать? — осторожно поинтересовалась она.

— А что мне остается? — обреченно вздохнул Эрик. — Только ждать — вдруг она передумает.

Три недели Чарли не сообщала о случившемся отцу Эрика — все надеялась, что Лесли вернется. Когда стало ясно, что дальнейшие ожидания ни к чему не приведут, она набрала знакомый филадельфийский номер.

— Чем ты занимаешься? — по обыкновению, спросила она. Ей нравились ответы Роберта. Обычно он говорил, что думает о ней и скучает. Однако на сей раз Чарли услышала нечто неожиданное.

— Размышляю, не перебраться ли мне в Калифорнию.

— Ты серьезно?

— Еще как серьезно! А чем занимаешься ты?

— Звоню, чтобы сообщить, что я по тебе соскучилась. А еще рассказать об Эрике и Лесли.

По ее тону Роберт догадался, что новости не слишком хорошие. Он выслушал ее, не перебивая, и лишь когда Чарли умолкла, спросил:

— Давно это произошло?

— Месяц назад.

Последовала продолжительная пауза. Чарли понимала, что Роберт вправе задать ей еще один вопрос: почему она до сих пор молчала? За этот месяц они виделись не раз и не два, звонили друг другу почти каждый день, так что возможностей было предостаточно. Но Роберт молчал, и тогда она решила сама ответить на этот невысказанный вопрос.