— Почему ты не захотел, чтобы я тебе помогла? — шепотом спросила она.

— Возможно, мне следовало это сделать, — смущенно согласился Марк. — Я надеялся, что ты поддержишь мое решение.

— Разумеется! Любое. А что ты решил?

— Я собираюсь бросить медицину, — собравшись с духом, объявил он, со страхом ожидая реакции жены.

— Вот и хорошо! — с энтузиазмом откликнулась она.

— Хорошо? Так ты не удивлена? А, должно быть, Лесли тебе рассказала.

«Ну да, Лесли. А еще Росс и Дженет. И твои записки...»

— Хорошо, потому что ты этого хочешь. Потому что теперь ты будешь спокоен и счастлив, — промолвила она, ласково касаясь его щеки. «Я так люблю тебя, Марк. Пожалуйста, не покидай меня».

— Пойдем, я тебе кое-что покажу, — внезапно предложил он, беря жену за руку и устремляясь к кабинету. Там он достал с полки уже знакомый ей увесистый синий том, отделил от пачки листков верхний и последний — список дел и эпилог, а остальное протянул Кэтлин.

— Прочти, — попросил он. «Я хочу поделиться с тобой своими мыслями».

— Я уже читала, — прошептала она и, указывая на страницы, которые он держал в руке, еще тише добавила: — В том числе и это.

«Должно быть, она сделала это прошлой ночью, — подумал он. — Именно тогда я написал эпилог. Неудивительно, что она так разволновалась».

— А Лесли? Она тоже читала? — спросил он, начиная догадываться, почему девушка столь сдержанно встретила его решение.

Кэтлин кивнула.

— Марк, извини. Я была в отчаянии! Сама не понимала, что делаю. Я знаю, мне не следовало так поступать...

— Да нет, все в порядке, — возразил он не слишком уверенно. Жаль, конечно, что Лесли прочла рассказ, но, в конце концов, он сам виноват — не надо было доводить Кэтлин до такого состояния. Ему еще не раз придется столкнуться с последствиями собственного решения. А последствия начнутся уже завтра утром, когда он встретится со своим научным руководителем.

— Извини, Марк, — нарушила молчание Кэтлин.

— Нет, правда все в порядке, — повторил он, на этот раз с большей уверенностью, и, отложив бумага, взял жену за руку.

— Но что он все-таки означает, твой эпилог? — вдруг спросила Кэтлин, и ее фиалковые глаза увлажнились слезами.

— Он означает, — с расстановкой ответил Марк, — что я боюсь.

— Я так люблю тебя, Марк. Не бойся.

— И я люблю тебя, дорогая. Больше всего на свете.

В эту ночь все трое почти не спали. Очнувшись от очередного кошмара, Лесли долго лежала с открытыми глазами, не в силах отличить сон от яви. Марк и Кэтлин до утра просидели на диване, сжимая друг друга в объятиях. Они знали, что отдых им необходим — самое трудное только начинается, — но не могли уснуть: слишком тревожным казалось то, что ждало их впереди.

За завтраком царило напряженное молчание. Все понимали, что Марку предстоит непростой день. Он принял решение, но пока оно существует только на бумаге. Сегодня же ему придется объявить о нем людям, которые в отличие от Кэтлин и Лесли могут неправильно его понять, а то и не понять вовсе. И этот день — лишь первый из длинной череды подобных.

— Может, мне пойти с тобой? — робко предложила Лесли.

— Ты считаешь меня первоклассником, которого мама за ручку ведет в школу? — вспыхнул Марк.

— Да нет, я не это имела в виду, — смутилась девушка. — Просто хотела посмотреть твою клинику.

— Извини... — Марку стало неловко. — А зачем она тебе?

— Дело в том, что, как я слышала, в кардиологии скоро откроется вакансия...

— Я думал, ты собираешься в Станфорд.

— Пожалуй, мне все же лучше уехать из Калифорнии, — задумчиво проговорила Лесли. «Хочу быть подальше от Эрика и от мучительных воспоминаний».

— Ты серьезно?

— Раз уж я все равно здесь...

— О’кей, доктор Адамс. Даю вам на сборы двадцать минут. Лесли побежала переодеваться. Супруги остались в столовой одни.

— Когда ты вернешься? — спросила Кэтлин.

— Не позже двенадцати, — уверенно ответил Марк.

Как бы его ни уговаривали, свое решение он не изменит.

— Могу я чем-нибудь тебе помочь? — с надеждой предложила она. Все что угодно, лишь бы не мерить шагами комнату, изнывая от беспокойства. Жаль, что в отличие от Лесли у нее нет благовидного предлога, чтобы пойти вместе с Марком. Любовь — это не предлог.