Шрифт:
– Я тебе приказываю не ходить!
– Проговорила Капитолина.
– Нельзя туда!!!
– А ты кто такая вообще, чтобы мне приказывать?
– Леся смело посмотрела в глаза подруги.
– Ты даже не ефрейтор! Ты такой же боец, как и я! Рядовая Яровая!..
– Сизова…
– Сизова сейчас далеко, подруга! И она спросит с нас разведданные! И что мы ей расскажем? Что видели много следов? А чьих? Немецких? А на них что, было написано, что они немецкие? А может это наши какие-нибудь, а? Какой-нибудь отряд секретных «смершевцев», которые здесь уже охотятся за теми немцами а? Мы же не знаем ничего!!!
Капитолина думала несколько секунд, понурив голову, а потом подняла глаза и проговорила:
– Леська… Не ходи… Не доброе чую… - Проговорила она уже просительным тоном.
– Когда отца в тайге росомаха насмерть порвала, я за сутки беду чуяла… И даже сердце болело… Как сейчас… И голова раскалывалась… Не ходи туда… Пожалуйста!..
Леся присела на корточки около подруги, погладила ее по голове и проговорила тихо:
– Да ты не дрейфь, сибирячка! Все хорошо будет! Я же бегом! Туда и сразу назад!
– А потом улыбнулась хитро.
– А чтобы ты меня так уж сильно не жалела, так я тебе скажу, как мне мой папка говорил, когда я рассказывала ему песню про то что у меня очень сильно болит голова и поэтому я не пойду в школу: «Это не страшно, Леська! Голова не жопа, на ней за партой не сидеть! Поболит и перестанет!»…
– Дура!
– Ага!
– Улыбнулась одесситка.
– Я хоть и спортсменка, Капа, но стреляешь ты лучше, чем я… Зато я быстрее бегаю! Сиди здесь, и прикрывай меня, если что… А я скоро!..
С этими словами Леся Мартынюк пригнулась в земле, и на полусогнутых, как их учили бегать еще до Присяги, на «Курсе молодого бойца», используя, говоря уставным языком «складки местности и естественные укрытия», а попросту от куста к кусту, стала перебегать луг…
«…Дура!!! Куда ж ты бежишь-то, дуреха!
– Капитолина залегла у ствола крайнего дерева, и теперь во все глаза смотрела в спину удаляющейся подруги.
– Вернись, Леська! Не надо! Не ходи!!!»
Да только разве ж можно было остановить мыслями эту бесшабашную одесситку…
Она хоть и пригибалась к земле, хоть и перебегала от куста к кусту, но делала это так стремительно, что со стороны казалось, что она просто-напросто бежит, как это делала не раз до войны, какую-то спортивную дистанцию…
Грациозная, изящная и легкая, как настоящая серна, на бег этой девчонки можно было просто засмотреться!.. И ее не портили не мешковатые галифе, ни гимнастерка надувшаяся парусом, ни грубые кирзовые сапоги, и ни даже винтовка в руке! Красоту, как говориться, ничем не испортишь!..
Видимо об этом же думали и те, другие, которые тоже наблюдали за этим стайерским забегом… Да только…
Не до красоты видать было наблюдателям… Не до эстетики женского тела…
В какой-то момент Капитолина, которая не отрывала глаз от своей подруги, увидела, как Леся вдруг резко остановилась рядом с очередным кустом, словно натолкнулась на стену, и медленно распрямила спину…
«…Ты чего?
– Прокричала молча Капа.
– Ты чего встала, дура? Прячься! Тебя же за версту видать! Прячься, Леська!..»
Да только было поздно…
Капа увидела, как метрах пятидесяти от ее подруги, а от нее самой метрах в двухстах, из большого, раскидистого куста выросли две мужские фигуры во вражеской форме…
– Говорила же я тебе, что это нелюди лесные!
– Прошептала Капа, передернула затвор своей винтовки и прильнула глазом к прицелу.
– Волки бешеные!.. Вурдалаки! Присядь! Присядь, дура! Я же их не вижу!!!
В том, что это были немцы, причем не простые, а именно парашютисты, было понятно сразу…
Одетые в теплое шерстяное прыжковое трико темно-серого цвета, поверх которого были надеты пятнистые, чуть ниже колен, бриджи и такие же пятнистые, в серых тонах, куртки, со множеством карманов, которые были чем-то под завязку набиты… В руках у них были немецкие автоматы…
Двое крепких мужчин медленно приближались к замершей от неожиданности Лесе, и автоматы в их руках были направлены прямо на девушку…
– Halte! Die H;nde nach oben! H;nde Hoch! Die Waffen zu werfen!!!
– Проговорил один из немцев негромко.
А другой сделал на своем лице улыбку, и проговорил «ласково»:
– Gehe hierher! Gehe!..
Они приближались, а Леся все никак не могла выйти из ступора…
– Да отойди же ты в сторону, дура!
– Рявкнула во весь голос Капитолина.
И этот одинокий возглас, словно стал сигналом к чему-то…
Леся резко вскинула свою винтовку, и выстрелила, почти не целясь - до немцев было уже меньше двадцати метров…
– Б-бах! Та-та-та-та! Б-бах!..
Винтовочные выстрелы и короткая автоматная очередь прозвучали почти одновременно… …Своим единственным выстрелом Леся «записала» на свой снайперский счет «своего первого немца» - ее пуля вошла точно в лоб, точно под срез каски!..