На поле боя британская пехота имела преимущество над врагом благодаря использованию пуль более крупного калибра, у которых и останавливающее действие было значимее, и раны от них тяжелее. Кроме того, британцам подходили трофейные боеприпасы, а французам английские – нет.

Английская армия была буквально одержима быстрой перезарядкой. В новобранцев на клеточном уровне вбивался автоматизм проделываемых при этом манипуляций (а их насчитывалось почти два десятка!) Заряжался мушкет так. Солдат доставал из патронной сумы похожую на козью ножку бумажную самокрутку с мерой пороха и пулей, скусывал пулю (при вербовке рекрута на его зубы обращалось особое внимание). Полка была закрыта подпружиненной изогнутой пластинкой – огнивом. Солдат поднимал её вверх и, насыпав на открытую полку порох для затравки, вновь закрывал. Затем оружие упиралось прикладом в землю, в дуло ссыпался оставшийся порох, заталкивался бумажный картуз в качестве пыжа, и туда же сплёвывалась пуля. Извлечённым из креплений шомполом заряд утапливался в дуло до упора, и шомпол возвращался на место. В бою часто, чтобы не возиться с доставанием-вкладыванием шомпола, его просто втыкали в грунт перед собой или вовсе трамбовали заряд в стволе без его помощи, сильным ударом приклада оземь.

Нажатие спусковой скобы снимало со взвода курок с кремнем. Ударяя по огниву, кремень высекал искры и открывал полку. Затравка вспыхивала, воспламеняя через запальное отверстие порох в стволе. Происходил выстрел.

Тренированный солдат мог в минуту, подобно мистеру Шарпу или Харперу, пальнуть до пяти раз, а то и больше. Во время швейцарского похода Суворова некий казак на спор выпустил за минуту подряд шесть пуль. Дальность точного выстрела из кремневых ружей ограничивалась сотней метров. Впрочем, при столкновении плотных боевых порядков на дистанции в 100-200 метров цель поражали больше половины выпущенных пуль.

Хорошо известно, что первый залп, перед которым оружие заряжалось по всем правилам, без спешки, наносил самый большой ущерб врагу. Эффективность последующих была гораздо ниже. Стволы загрязнялись нагаром, да и торопливость делала своё дело, приводя к оплошностям, вроде выстрела забытым в стволе шомполом. Бывало, что солдат в царящем вокруг тарараме терялся и не успевал выстрелить, а потом, когда всё же нажимал на курок, несколько забитых подряд зарядов разрывали ствол, калеча стрелка.

Всё кремневое оружие страдало рядом недостатков, коих не избежала и «Браун Бесс». Нагар чёрного пороха быстро забивал ствол и запальное отверстие, которое приходилось проковыривать шилом. Кремень, прижатый винтом, часто смещался или вовсе раскалывался. Вспыхивающий на полке порох сбивал прицел и обжигал стрелку щёку, а иногда приводил к потере глаза или уха. В дождь или просто влажную погоду порох отсыревал, делая оружие бесполезным. При отсутствии же ветра несколько залпов окутывали строй непроглядной пеленой дыма.

Именно свойства гладкоствольного мушкета обусловили пехотную тактику, сложившуюся в большинстве европейских армий к концу восемнадцатого столетия. Подразделения противоборствующих сторон, построенные в линии, сближались и открывали огонь. При этом важно было не жахнуть слишком рано (когда пули уйдут «в молоко»), и не опоздать (ответный залп прореженной вражеской шеренги был, само собой, пожиже). Цель огневого контакта состояла в том, чтобы неприятель, понеся потери, в итоге отступил или сдался. Стрелять обычно начинали с расстояния в 300 шагов, то есть где-то метров с двухсот. Как свидетельствуют современные реконструкторы, попасть из кремневого ружья в ростовую мишень, удалённую от стрелка на сотню метров, просто (конечно, при постоянной практике, о чём ниже). В бою, впрочем, выцеливать одиночек доводилось редко. Плотные боевые порядки вели огонь по плотным боевым порядкам.

«Браун Бесс». Замок, патроны, пули. Очень рекомендую, найдите подшипниковый шарик диаметром сантиметра два, как мушкетная пуля, взвесьте в руке. Полезный опыт, помогает наглядно представить себе, что такое – получить подобную игрушку в грудь. Информация к размышлению, как в фильме про Штирлица: в 1810 году в Берлине испытывали прусское пехотное ружьё. С расстояния 100 шагов пуля пробила сосновых досок 90 мм, с 200 шагов – 60 мм, с 300 шагов – 35 мм.

Несколько слов о постоянной практике. Кое-где у Корнуэлла попадаются утверждения, что, де, только английские солдаты тренировались, используя боевые патроны. Искренне уважая эрудицию создателя Шарпа, осмелюсь осторожно вставить свои пять копеек. В европейских армиях для учебных стрельб отпускался не только порох, но и свинец. На мой взгляд, это несколько подмывает вполне патриотичную версию нашего с вами любимого писателя. А для пруссаков со времён Фридриха Великого огневая подготовка являлась таким же и-де-фикс, как для англичан быстрая перезарядка. Учитывая, насколько быстро грязнятся стволы, «Старый Фриц» требовал, чтобы его бойцы стреляли реже, но метче, что, согласитесь, едва ли достижимо без тренировок.

Строевой устав Дандаса 1788 года, следуя канонам тогдашнего военного искусства, рекомендовал глубину линии в три человека. На практике же британские военачальники предпочитали двойную, а не тройную шеренгу. Не зря, ибо двухрядное построение менее уязвимо для артиллерийского огня и, помимо того, английский полк в шесть сотен штыков растягивался на двести метров, охватывая вражеский трёхрядный (135 метров) с флангов. А если противником оказывались французы, их порядкам-колоннам приходилось ещё хуже: первым английским залпом сносились передние ряды, задние впадали в панику.

Наслаждаясь последними книгами шарповой эпопеи, задавался ли ты, многоуважаемый читатель, вопросом: почему опытнейшие наполеоновские вояки, имевшие дело с англичанами не первый год, раз за разом атакуют «тонкую красную линию», построившись в колонну и только в колонну, хотя ежу понятно, что при том темпе стрельбы, который способны поддерживать британцы, от колонны останутся рожки да ножки задолго до той минуты, когда французские штыки вспорют линялое сукно алых мундиров? Задавался? Я задавался. На помощь, как всегда, пришёл научпоп.