самом деле, насколько кто-нибудь желает вводить новое, настолько часто встречаются

ему разнообразные препятствия, и поэтому пророк, сопровождаемый армией, в состоянии

сделать правоверными гораздо большее число людей, нежели тот кто действовал одними

только доводами. Поистине, справедливо, что если бы христианская вера ограждалась

одними только словопрениями, то она долго пребыла бы слабой и притесненной.

Распространилась же она в Европе лишь после того, как за нее было пролито много

человеческой крови. Равным образом справедливо также и то, что некоторые

общеизвестные ныне мнения и реформы введены были с небольшим трудом, однако как

много наберется таких вер и сект, которые возникли беспрепятственно? Поэтому

нововведения такого рода осуществляются за счет фанатичных поступков…

Если бы Роланд и Жан фон Лейден жили в то время, когда люди еще были дикими,

то их можно было бы поставить вровень с Осирисом20. В наши же времена Осирис уже

был бы не в почете.

Кроме этого мне остается еще сделать замечание о Гиероне и Сиракузах, которых

Макиавелли представляет в качестве примера тем, кто с помощью своих друзей и их

воинской силы взошли на высочайшую степень достоинств. Гиерон отрешился от своих

соратников и солдат, много сделавших ради успеха его предприятия и принял на их места

новых друзей и других солдат. Я защищаю вопреки Макиавелли и прочим, что гиеронова

политическая наука была негодной, и что было бы гораздо разумнее доверить себя тому

народу, храбрость которого испытана и тем соратникам, верность которых проверена,

нежели неизвестным, в которых еще нет уверенности.

Впрочем, хочу я заметить еще и то, что с разными именами, которые использует

Макиавелли, необходимо поступать бережно. Никто не должен быть введен ими

19 Речь идет о странствиях израильтян в пустыне.

20 Египетское божество, с которым, по мнению европейцев XVII-XVIII вв., египтяне связывали

созидание всяческих благ цивилизации и представлений о нравственности.

заблуждение, ибо от этого может пострадать добродетель. Злодеяние — вот единственный

ключ, который помогает нам разобраться в неясных местах сочинения Макиавелли. Так,

например, итальянцы называют музыку и землемерие la virtu, у Макиавелли же это имя

употребляется неверно.

Вообще же, как мне кажется, в конце этой главы стоит сделать заключение, что

лишь в тех случаях частная особа может возвысится до королевского достоинства, —

когда она рождена в выборном королевстве, либо же если она свое отечество освободит от

опасности.

Собесский в Польше, Густав Ваза в Швеции и Антонин в Риме являют именно

такие примеры.21 Цезарь же Борджиа является примером только для Макиавелли. К числу

же моих героев следует отнести Марка Аврелия.

ГЛАВА VII. КАК ДОЛЖНО УПРАВЛЯТЬ ЗАВОЕВАННЫМ ГОСУДАРСТВОМ.

Если сравнить фенелонова принца22 с макиавеллиевым государем; то в первом

найти можно благодушие, справедливость и все остальные добродетели, и, кажется, что

он состоит из самых чистейших духов, мудрости которых, как считается, поручена забота

об управлении всем светом. В противоположность этому, в макиавеллиевом государе мы

находим злодеяния, неверность и все неистовства. Одним словом, он является чудовищем,

которого и сама Геена с трудом могла бы произвести.

Когда читаем фенелонова Телемака, то кажется, будто мы приближаемся к

ангельскому, но если читать о государе Макиавелли, то кажется, что мы тем самым

приближаемся.к дьявольскому.

Цезарь Борджиа, или герцог Валентино, считается примером, в соответствии с

которым Макиавелли изображает своего государя. При этом флорентиец столь бесстыден,

что представляет Цезаря как пример для тех, кто прославился с помощью своих друзей,

или их оружия.

Поэтому я почел необходимым познакомится с Цезарем Борджиа подробнее, чтобы

иметь точное представление и об этом герое, и о восхваляющем его ораторе. Нет ни

одного злодеяния, которого бы Борджиа не совершил. Борджиа велел убить своего брата в

присутствии своей сестры, он приказал казнить папских швейцарцев23 для того, чтобы