– Она наверняка уже давно и крепко спит, - добавила молодая женщина и обворожительно улыбнулась.

Рэндалл перевёл на неё оценивающий, задумчивый взгляд. Элоди в спешном порядке перебрала запасы магических познаний, выискивая среди них приворотные заклинания. Вообще-то законы этики запрещали их использование, за исключением крайних случаев. И подкреплялись такие заклинания соответствующими зельями, поскольку требовалось не просто сломить волю конкретного человека (а сила воли у всех разная), но и внушить ему интерес к определённой особе. Дальше всех пошли дикарки - они запросто гипнотизировали взглядом. Телепат высокого уровня мог задать необходимые установки. Для прочих любовный приворот превращался в сложный и нудный ритуал. С сексуальным, особенно кратковременным (например, на одну ночь), было куда проще.

– У тебя есть что-то покрепче сока?
– наконец изрёк молодой человек.

– Есть.
– Элоди с облегчением указала на прикроватную тумбочку справа от себя.

– Нимфы не пьют?
– полюбопытствовал Рэндалл, заглядывая в её импровизированный бар.

– Нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Бессмертие берегут?
– На свет ночника явились два бокала и небольшая пузатая бутылка.

– Во-первых, - Элоди перевернулась на бок, - в лесу нет винных магазинов, а изготовлением самогона нимфы не занимаются. Во-вторых, Ди уже нечего беречь: чем дольше нимфа живёт вне родного леса или моря, тем более смертной она становится. Иными словами говоря, ещё годик жизни среди людей и Ди окончательно превратится в обыкновенную девушку с Даром.

Рэндалл разлил золотистый напиток по бокалам, посмотрел на молодую женщину сверху вниз. Элоди подумалось, что было бы неплохо раздеть его полностью, а то он, в отличие от неё, только пиджачок снять и удосужился.

– То есть со временем она сможет выйти замуж, родить ребёнка...

– Если захочет, - кивнула волшебница.

– ...и при этом останется ведьмой?
– Молодой человек протянул ей бокал, опустился на край постели.

– Безусловно, кое-какие таланты исчезнут... уже исчезли... но, в общем и целом, Дар от неё никуда не денется.
– Элоди села поудобнее, придерживая на груди одеяло.

– Что ж... тогда выпьем за именинницу.

Бокалы тихо звякнули, и молодая женщина, пригубив бренди, с удовлетворением отметила, что приворотное заклинание сегодня, к счастью, не потребуется.

Оно и к лучшему.

Глава 7

Хорошо быть свободной. Свободной от обязательств, общественных норм поведения и собственных принципов. Свободной от чужого мнения, неизвестно кем привитых комплексов и самостоятельно придуманных проблем. Хорошо быть... почти бесплотной, лёгкой как пёрышко и беззаботной, словно ветер. Паришь, будто ты невесомое облачко, и нет тебе дела до земных тревог и неурядиц. Такое чудесное, упоительное, сладко кружащее голову ощущение...

Когда-то это восхитительное чувство приходило к ней лишь во сне. Потом сны исчезли, растворившись в чёрных ямах забытья. Затем сны вернулись, но покой точно бесследно канул во мрак одной из этих ям. Она заметалась, ища выход из лабиринтов кошмара. И она нашла его, вырвалась из плена бренного тела и смертоносных когтей. Но желанное освобождение не помогло обрести былую безмятежность. Она просто поменяла незримую темницу на темницу настоящую, вполне осязаемую... если бы она могла прикоснуться к холодным стенам. Ей некуда деваться из этих коридоров и негде скрыться от всевидящего ока. Оно молчит пока, наблюдает, запоминает, готовится. Оно найдёт её, рано или поздно.

Вчера оно уже попыталось напасть на неё, и она сбежала, понимая, что на его стороне и большая сила, и опыт, и физическое тело практически в полном распоряжении. А она только тень, маленькая и жалкая.

Сейчас тело было без сознания, заботливо укутанное одеялом тьмы, но что ей какой-то мрак? Она всматривалась в побелевшее лицо, которое привыкла видеть по утрам в зеркале, плотно сжатые губы и удлинённые тушью ресницы. Жаль, что всё так далеко зашло... Им обеим хотелось свободы, но та, кто лежала перед ней на полу, среди досок и пыли, всегда слишком рьяно цеплялась за привычные, знакомые с малых ногтей рамки. И чересчур легко поддалась на уговоры того, что пробудилось... а её и слушать не стала.

Она подняла голову, ощущая токи ежесекундно изменяющейся жизни - то, чего она никогда не чувствовала раньше. Ночь внесла свои коррективы, напоив всё тихим очарованием сна. Однако кое-кто до сих пор бодрствовал: колдун, допоздна корпеющий над очередным связывающим заклинанием - он уже закончил наблюдать и готовиться и теперь неторопливо, обстоятельно вносил последние штрихи; черноволосая катесса, каждую ночь с глухим стоном зарывающаяся в подушку - катессы ведь не плачут, а черноволосая не знает, как иначе выразить накопившиеся за день боль и отчаяние; пара, предающаяся страсти неистово и самозабвенно - это единственный момент, когда они могут говорить начистоту, искренними прикосновениями и открытыми взглядами, а не вести изощренную игру друг против друга... Просто удивительно, сколько всего может происходить даже в таком крохотном мирке, как этот замок с его подопечными, сколько разных потаённых мыслей и эмоций может скрываться в одном разумном существе. Почему она не замечала этого раньше? Почему неизменным интересом для неё стало исключительно содержимое вот этой хорошенькой головки? Возможно, потому, что они и до пробуждения не слишком-то ладили. В раннем детстве Индия плохо понимала природу чужих ощущений, накатывавших иногда эмоций близких и посторонних людей. По мере взросления становилось лишь хуже. Сознательная часть девушки глушила её, отделываясь от порывов и желаний расхожими фразами "так нельзя", "это нехорошо", "что подумают обо мне другие?". Как будто ей есть дело до чужих дум... Тем более сейчас, когда она видит, как мало люди думают о посторонних вообще и о запутавшейся девушке в частности. У каждого своя боль и своё счастье...

Оно очухалось раньше, чем она предполагала, в долю секунды рванув на волю. Она метнулась в сторону, подальше от внезапно открывшихся глаз и схвативших воздух пальцев. Она ему не нравилась - ни как возмущённая часть девушки, ни отдельно. Для него она была угрозой, которую необходимо поскорее ликвидировать, пока она не начала привлекать внимание всех, включая непосредственную владелицу.

Оно мгновенно поднялось, глядя на неё фосфоресцирующими во тьме глазами. Плохо. Если оно потихоньку перестраивает тело под собственные нужды, то очень скоро ей некуда будет возвращаться. А без второй половики, без физической оболочки она лишь тень, неспособная жить за пределами этих стенами.