— Школа идет в жопу! — заявил Егор негромко, но чтобы ученики его слышали, — а мы идем на Бал.

Робкая Катя Избушкина, сидевшая на ряд впереди, довольно громко хихикнула.

— Кто мы-то? — громко спросил Кирилл и демонстративно огляделся по сторонам, надеясь увидеть еще кого-нибудь из администрации Школы.

Его взгляд выхватил из промерзшего зала неожиданного персонажа. Им оказался заметно робеющий Владимир Яичкин, режиссер и глава проекта «Под землей». Он медленно продвигался к сцене по проходу.

— Ха! — громко сказал Егор ему в спину. Спина напряглась. Егор достал телефон и сфотографировал Яичкина, поднимающимся на сцену.

— Ты кому фото шлешь? — поинтересовалась Дженни, заглядывая ему через плечо и слегка опираясь подбородком на его руку.

— Отгадай с одного раза, — усмехнулся тот и нажал отправить.

— Здравствуйте, — произнес Яичкин в микрофон, прокашлялся и снова повторил, — здравствуйте.

Мила Косолапова с отвращением посмотрела на Яичкина и обернулась к Егору.

— Я хочу приглашение, — свистящим шепотом заявила она.

Яичкин навесил на лицо самую благостную мину, а Анафема спустилась со сцены и уставилась в зал, скрестив руки на груди. Ученики хранили мрачное молчание. Никто и никогда не видел завуча по воспитательной работе в такой ярости. Казалось, еще чуть-чуть и она начнет душить своих подопечных. Неизвестно, что бы ждало Аграфену Чайник, если бы она сейчас вошла в зал. Самыми яростными, значительными и долгими взглядами награждалась неразлучная четверка. Анафема так долго бурила своими глазками лоб Егора, что казалось, будто она хочется забраться в его голову и прогуляться по извилинам сканером, считывающим мысли и намерения.

— Если она тебя поймает на месте, то лишит стипендии, — мрачно пообещала Дженни Кириллу.

Соня и Кирилл сказали одновременно:

Соня: не лишит!

Кирилл: не поймает!

— Алкоголизм среди молодежи стал в наше время серьезной проблемой, — заговорил Яичкин в микрофон. Его голос, многократно усиленный, разнесся по залу. — В старших классах и колледжах вошли в моду вечеринки с легкими алкогольными напитками. В триста девятнадцатой школе имел место трагический случай: молодой человек и девушка украли у дедушки алкоголь — бутылку без наклейки — и выпили его. А это оказалась смесь для протирки спины, состоящая из плохо очищенного спирта и трав, не предназначенных для употребления внутрь. Девушку увезли в реанимацию.

Кирилл подавился смехом. Ученики возмущенно зароптали. «Святоши» не терпели никаких сравнений с «муравьями».

— Нас не касается то, что происходит в триста девятнадцатой! — заявила Соня во весь голос. Ученики поддержали ее одобрительным гулом.

— Тихо! — рявкнула Анафема.

— Продающиеся тут и там алкогольные газированные напитки, — продолжал Яичкин, — по сути яд для юношеской печени, замаскированный фруктовыми ароматизаторами…

— Для кого он готовил эту речь? — скривилась Дженни, — для двадцать шестого ПТУ?

Соня вскинула руку.

— Опусти, — прошипела Анафема.

— У меня вопрос к лектору, — спокойно ответила Соня и продолжила держать руку поднятой.

— Слушаю вас, — сказал Яичкин, обратившись к Соне. Та встала.

— Как вы думаете, сколько учеников в этом зале пробовало этот ваш «Ягуар»?

По залу пронеслись смешки. Анафема нахмурилась. Ей было непонятно, куда клонит Соня.

— Я пробовал, — прошептал Кирилл.

— Дело не в виде алкоголя, а в самом факте его распития, — вывернулся Яичкин.

— Неправда, — заявила Алина Медведь, тоже вставая, — есть разница между розовым бордо и розовым дерьмом из банки!

Соня благодарно улыбнулась ей. Впервые в жизни они были заодно.

— Это точно, — тихо сказал Кирилл, — это говорю вам я!

Дженни и Егор хихикнули.

— Эй, — Кирилл дернул Соню за юбку, — кончай выступать. Интересно, к чему он клонит.

Соня послушалась и села. Алина, глядя на нее, тоже уселась. Яичкин открыл было рот, чтобы продолжить свою лекцию, но вдруг вокруг запиликали смартфоны.

— Я велела всем отключить телефоны! — взревела Анафема в отчаянии.

— Охохо! — заржал Кирилл в голос, глядя на экран своего планшета.

Колледж Святого Джозефа ответил записью под заголовком «Разрешение администрации».