Зуля третий час перелистывала комментарии в блоге Святого Джозефа. Они сыпались весь день — исключительно анонимные — и за последний час активность возросла в разы. Самым распространенным был комментарий «Где и когда?». В ответ на него Зуля вставляла заготовленный ответ: «Обращайтесь к Тыквоголовому Джеку, Балерине, Курилке или Шоколадке».

— А эти четверо знают, что им делать?

— Они разбили всех предполагаемых участников на четыре группы, — ответила Заваркина, не отрываясь от монитора, — они встречаются в разных местах и пробираются в парк Святого Иосаафа. Последнюю группу заводит Шоколадка: ей достались десятиклассники. Их мало, у них ограничение по возрасту — не младше шестнадцати. Они заходят ровно в восемь. Яшка соорудил в манеже что-то вроде лаундж-зоны, прямо перед входом. Там уже будут сервирован пунш и «уткинсы».

— Ишь как все налажено! — тихо сказала Зуля и скорчила уморительную рожу, — я тоже хочу!

— Приходи. У меня остался один костюм Дьяволицы. Очень подойдет по стилю к твоему декольте.

Зуля смущенно улыбнулась, сняла грудь с клавиатуры и закурила.

— А ты с кем из них контакт наладила?

— С самым рыжим и длинным.

— Ой, Заваркина, собьешь с пути мальца.

— Ну а как же! Я несу людям хаос и разрушение.

— Везет тебе. Я несу людям чушь.

— И стараешься не расплескать, — произнесла Заваркина давно приевшуюся фразу и задумчиво уставилась в окно.

— Потому что хороша только полная чушь, — Зуля наставительно подняла в воздух указательный палец, — ты чего?

Заваркина встала, переступила через обрушившуюся стопку книг и выглянула в окно. Через дорогу ученики Святого Иосаафа высыпали из школы: закончились уроки у первой смены.

— Я думаю, твой сын вполне в состоянии пересечь улицу в сопровождении охранника, — заметила Зульфия.

— Я знаю, — ответила Заваркина. У кованых ворот маячила высокая фигура в темной куртке с капюшоном.

Анфиса достала телефон из кармана широких брюк а-ля Марлен Дитрих и набрала номер. Высокая фигура у ворот Святого Иосаафа скинула капюшон, обнаружив под ним рыжие волосы, собранные в хвост, и поднесла телефон к уху.

— Да, — сказал приятный голос в трубке.

— Я не приду, — тихо ответила Анфиса, — увидимся завтра. Я буду с рогами и хвостом.

— Идет, — было слышно, что он улыбается.

Заваркина метнулась к своему столу. Она достала из ящика мощный цейсовский бинокль и жестом позвала Зулю, изнывавшую от любопытства, к окну. Они оперлись локтями на подоконник и поделили бинокль: Зульфие досталось левый «глаз», Анфисе — правый.

Егор зачем-то повернулся к калитке — единственном выходе с территории Святого Иосаафа с этой стороны — и оперся плечом на противоположный каменный столб. Получилось, что его долговязая фигура перегородила выход по диагонали.

Слева к нему подошел Кирилл: маленький, коренастый, в тугой черной шапочке, в каких ходили полицейские оперативники и «четкие пацанчики» из Муравейника. Он остановился у калитки и закурил.

— На территории школы можно курить? — прошептала Зульфия.

— Ему можно. Он из любой ситуации вывернется.

— А это ваша Анастаклюсовка, она на бал не заявится?

— Еще как заявится, — заверила ее Заваркина, — это ее работа, и она хорошо ее делает.

От входа в школу брела фигура с портфелем. Приближаясь к калитке, человек все больше замедлял шаг. На территории школы никого не было. Первая смена быстро разбежалась, а вторая уже начала учиться.

Из школы вышли две девичьи фигурки и быстрым шагом двинулись к воротам. Одна была высокая и стройная, в коротеньком пальтишке, другая низенькая и полненькая, в черном большом пальто и шарфе в разноцветную полоску. Они догнали бредущую фигуру, но обгонять не спешили. Человек при их приближении принялся затравленно озираться.

— Это Яичкин, — догадалась Зульфия. Заваркина весело хрюкнула.

— Что они хотят с ним делать? — спросила Зуля с удивлением и страхом. Заваркина пожала плечами и не сказала ни слова.

— Привет, — добродушно сказал Егор подошедшему Яичкину. От этого добродушия тот еще больше втянул голову в плечи.

Неизвестно, что произошло бы дальше, если бы от школьного крыльца, спотыкаясь и поспешая, к ним не двинулась Анафема в распахнутом пальто. Четверка и Яичкин ждали ее, храня наэлектризованное молчание.

— Зрасти, Ангелина Фемистоклюсовна. Вам пройти? — поинтересовался Егор противным елейным голосом.

— Отойди, Боряз, — Анафема грубо отпихнула его. Егор, не сопротивляясь, вывалился из калитки.

Яичкин, молча и быстро, просочился с территории школы на волю и сел в свой «фольксваген».

— Вы у меня попляшете, — Анафема повернулась к каждому и погрозила перед лицом узловатым пальцем.

— Да бросьте, никто на этот бал не пойдет, — зевнул Егор, — и мы не пойдем. Правда, ребят?