Однако, через месяц Светлана снова появилась на пороге его офиса и объявила, что беременна, заодно декларировав, что аборт делать не будет и колоть беременный живот для установления отцовства не позволит. Господин Боряз поклялся, что сделает анализ ДНК сразу после появления ребенка на свет. Позже необходимость в анализе отпала: младенец появился с ярко-рыжим пушком на затылке и ушах. Он унаследовал рост и волосы отца и черты лица матери: их было недостаточно, чтобы сделать Светлану красавицей, но вполне хватило, чтобы наградить юношу очень и очень выразительной внешностью.

Словом, в этом «хм» Светлана углядела словосочетание «не суди по себе», намек на свою профнепригодность в сравнении с Заваркиной и твердо решила устроить мужу скандал, как только Анфиса скроется из поля их зрения.

— Я пойду посмотрю, что они делают, — решила Светлана Боряз.

— Сядь и замолчи, — рявкнул господин Боряз. Он указал жене на диван.

Светлана подчинилась, но упрямого выражения с лица не сняла.

Господин Боряз вышел в поисках сигарет. Дверь в комнату сына была приоткрыта: Анфиса и Егор лежали на полу, в наушниках, и пытались греться на холодном мартовском солнце.

— Нормальная флейта, — сказала Анфиса, стягивая наушники и щурясь на солнце.

— Здравствуйте, — раздался голос за спиной господина Боряза.

— Привет, — сказал он Кириллу, обернувшись, — как у тебя получается так тихо ходить?

— Само как-то получается, — усмехнулся тот, — Егор дома?

— Да, с Анфисой, — господин Боряз кивнул на приоткрытую дверь, — о, вон мои сигареты.

Кирилл кивнул и скрылся за дверью.

— Подъем-переворот, — скомандовал он, — пришел я, кидайтесь меня веселить.

— Не трепыхай меня, я старая, — отозвалась Анфиса со смехом.

Эти двое — Кирилл и Анфиса — нравились господину Борязу. И дело было даже не в их личных качествах: умении устраиваться, вести беседу и не терять лица в неоднозначной ситуации. Господин Боряз не хотел, чтобы круг друзей Егора был сужен до таких же, как он: детей-мажоров, которых после инкубатора святого Иосаафа раздадут по лондонским колледжам. Он хотел, чтобы его сын знал, как живут люди в Муравейнике, как зарабатывают себе на хлеб. Временами он даже жалел, что поддался влиянию жены и отдал Егора в эту школу.

— Мы уезжаем, — сообщил господин Боряз собравшимся, сунув свой длинный нос в дверной проем.

— Пока, — откликнулся Егор. Он, скрывшись в соседней комнате, искал чистую футболку.

По лестнице загрохотал чемодан.

— Осторожно! — воскликнула Светлана Боряз и зацокала каблучками. Она нарочно громко отдавала распоряжения, будто подчеркивая, кто в доме хозяйка.

— Надолго? — спросил Кирилл одними губами.

— Два дня, — также ответил Егор, улыбаясь.

— Егор, выйди нас проводить, — потребовала она, распахнув дверь. Она подозрительно оглядела мизансцену. Заваркина стояла у окна, разглядывала неестественно зеленую траву на газоне под окном и даже не обернулась на грозный стук каблуков. Кирилл играл во что-то на планшете, а Егор захлопнул ноутбук, накинул легкую куртку с капюшоном и, протиснувшись мимо матери, вышел в коридор. Светлана Боряз кинула в спину Заваркиной презрительный взгляд, который, впрочем, не произвел никакого эффекта.

Анфиса видела, как Егор вышел на лужайку перед домом, кивнул отцу и помахал Вике. Его мать попыталась погладить его по голове, но он увернулся, как непослушный подросший щенок. Из этого окна был виден очень ухоженный сад с елками, посаженными под линеечку, с ручьем, мостиком и альпийской горкой. Наверно весной в саду расцветают цветы: Анфиса представляла их фиолетовыми. Все это — и ландшафт, и дизайн — вызывало у нее тошноту. Она скривилась и отвернулась от окна.

— Чем займемся? — спросил Егор, возвращаясь в комнату.

Кирилл, не отрываясь от планшета, тряхнул пластиковым пакетом.

— Я в таком состоянии от травы засну, — сообщил Егор, — давление упадет и аминь.

— Заодно и поспишь, ты двое суток не спал, — с улыбкой сказала Заваркина.

— Тоже вариант, — согласился Егор.

Он достал бонг из ящика стола и кинул его Кириллу. Тот сыпанул травы в сетку и чиркнул зажигалкой. Пластиковая труба наполнилась ароматным дымом.

— Леди из фёст, — пропел Кирилл и протянул бонг Заваркиной. Та втянула дым в легкие одним вдохом и плюхнулась на диван рядом с Кириллом.

Вечерело. Разговор не клеился. Егор уже клевал носом.

— Ты останешься на ночь? — спросил он у Анфисы.

— Да, только мне нужно будет часов в девять домой съездить.

Егор кивнул и скрылся в спальне. Было слышно, как он рухнул на кровать, не раздеваясь. Кирилл достал двумя пальцами из пакета еще жменьку.

— Ты чего молчишь весь вечер? — спросил он, передавая бонг Анфисе.

— Неприятности на работе, — отмахнулась та, но вдруг повернулась и внимательно посмотрела на Кирилла, — как ты приучил их не относиться к тебе, как к мусору?