— Мне нельзя домой, там мышей травят, — сказала вдруг Анфиса, — сама-то я найду, где перекантоваться, а куда Васю пристроить — не знаю.

— Хочешь остаться у меня? — спросила Зуля у Васи.

— Хочу, — согласился он, — я баранину люблю.

Зуля укоризненно уставилась на Заваркину.

— Я ему все рассказываю, — улыбнулась та, — у тебя уроки с собой?

Вася важно кивнул, Зуля улыбнулась.

— К ребенку охрана прилагается? — полюбопытствовала Зульфия.

— Мы решили отказаться от охраны, — сказала Заваркина, озираясь в поисках забытого, — я вас бросаю. Попытаюсь не смотреть по сторонам, когда выйду на улицу.

— Удачи.

Вася наблюдал через окно, как его мать поймала такси. Он выдохнул на стекло, и легкое облачко пара заслонило собой машину. Он уже скучал.

Такси вмиг домчало Анфису до пригорода и высадило возле большого серого дома с ненатурально зеленой и аккуратно подстриженной лужайкой. У дома было три этажа, резные рамы и небольшой парк. На гравиевой дорожке были припаркованы две машины. Анфису увиденное раздосадовало: это означало, что придется общаться с кем-то «из взрослых».

— Привет, — сказала она Вике, открывшей дверь, — здравствуйте, Валентина Матвеевна.

— Распорядиться насчет чая? — равнодушно поинтересовалась няня. Ей было наплевать на внутрисемейные дела, она встречала гостя.

— Не утруждайтесь, ей-богу, — пропела Заваркина уже с лестницы.

— А Вася не придет? — Вика увязалась за ней.

— Нет, зайчик, у него контрольная по английскому, — ответила Анфиса.

— Я тоже в школу хочу, — сообщила Вика. При Заваркиной она не скандалила и не капризничала.

— Что вы здесь делаете?

На верхней площадке стояла Светлана Боряз. На ней был брючный костюм в тонкую полоску и незаметный макияж, что вселило в Заваркину надежду на ее скорый отъезд.

— Я встречаюсь с вашим сыном, — ответила Заваркина, — помните его? Он такой высокий и рыжий.

Светлана Боряз задохнулась негодованием и приложила недюжинные усилия, чтобы не сорваться на оскорбления, или, может быть, силясь придумать что-то остроумное в ответ. Все потуги отразились на ее неопределенном лице.

— Обещаю не воровать серебряные ложечки, — уверила ее Заваркина.

— Мама, уйди, — устало сказал Егор, появляясь на пороге своей комнаты. На нем были черные вытертые джинсы и резинка для волос. Заваркина нежно улыбнулась и склонила голову набок. Светлана Боряз наблюдала за ней с отвращением.

— Можно мне с вами? — тихо спросила Вика и тронула Заваркину за мизинец. Та открыла было рот, но Светлана приказала «Вика, ко мне!» и дернула дочь за руку. Вика заревела, как обиженный тюлень, и на вопль вышел господин Боряз.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Заваркина. Тот кивнул.

Валентина Матвеевна уводила ревущую Вику. Егор поцеловал подошедшую Анфису в щеку и завел в комнату.

— Оставлю дверь приоткрытой, — велел он, — иначе мать будет каждые три минуты заходить и проверять, чем мы заняты.

Он выглядел усталым: под глазами темнели круги, отчетливо заметные на бледном лице. Он вернулся к компьютеру. На мониторе висело окно какой-то программы для сведения музыки.

— Я двое суток не спал, — сообщил Егор.

— И как успехи? — поинтересовалась Заваркина, сев рядом на заботливо поставленный им стул.

— От флейты тянет блевать, — сказал Егор и протянул ей наушники, — реально, перегрузка в шесть «жэ».

Анфиса улыбнулась и надела наушники.

— А мне нравится, — заорала она, когда Егор включил музыку. Он засмеялся и убавил звук.

— Я пойду и выставлю ее вон, — решительно заявила Светлана Боряз, вышагивая по соседней комнате.

— Не трогай ее, — велел господин Боряз, не отрываясь от англоязычной газеты, — у меня тоже в юношестве был роман со взрослой женщиной. И, как видишь, на мою психику это никак не повлияло.

— Она тебе нравится, потому что разорила твоего конкурента, — обвинила мужа Светлана, — но ты ведь не знаешь, что у нее на уме и почему она встречается с нашим сыном! Вдруг она забеременеет и пролезет в семью, как змея…

— Хм, — усмехнулся господин Боряз.

Светлана, осерчав, повернулась к мужу. Бриллианты в ее ушах возмущенно покачнулись. Уж она-то знала, что стоит за этим коротким «хм».

Они познакомились, когда господин Боряз был уже достаточно состоятелен, чтобы стать заметным для молоденьких и очень деятельных журналисток, коей в ту пору была Светлана. Она брала у него интервью для делового журнала и отчаянно флиртовала. Рыжий и длинноносый, длинный и нескладный господин Боряз не питал никаких иллюзий: он решил, что девчонка с миловидным личиком и гладкими коленками просто зарабатывает себе на дорогие туфельки. Он не оказал ей сопротивления, и когда она принесла ему текст на утверждение, пригласил ее в ресторан и постель, планируя больше никогда не встретить.