На фоне самодовольного улыбающегося лица остальные - хмурые, угрюмые, порой злые - здорово контрастировали. Над столом будто сгустились грозовые тучи, и очень скоро витавшее в воздухе напряжение вылилось в раздраженные споры по мелочам. Дети капризничали, желая как можно скорее улизнуть из-за стола, взрослые разбились на группки и на повышенных тонах обсуждали собственные проблемы, продолжая опасливо коситься в мою сторону. Среди шума и гвалта, стучащих о стол ложек и бьющихся капризной детворой тарелок, я едва различила голос Фила. Мальчишка посоветовал сестре завязывать с готовкой, заявив, что в жизни не ел ничего более гадкого, чем сегодняшнее печенье, за что и получил звучную оплевуху.

– Не обращай внимания, - ободряюще прошептал Кирилл. Теплое дыхание защекотало шею, мурашками пробежало по спине, но не принесло успокоения, когда он продолжил: - Это в порядке вещей.

Чушь! На мой взгляд, ничего даже близко не было в порядке!

– А где же Ирина?
– уже громче спросил он.
– Что-то давно её не видно и, что вообще удивительно, не слышно. Фил сказал, у неё снова истерика?

Я обратила внимание, как многие всполошились при упоминании загадочной девушки, в чью машину мы чуть не въехали. Филипп одарил парня хмурым взглядом и ощутимо пнул под столом, расплескав чай на блюдца.

– Аккуратнее!
– зашипела рыжая, и братец схлопотал новую порцию тумаков.

Все, кроме детей, примолкли, обратив вопросительные взгляды к пожилой чете. Дед Кирилла спокойно отхлебнул чай, словно происходящее его не касалось, а женщина по правую руку от него тихо сказала:

– Ирочка сегодня не в настроении. Дадим ей время - не хватало ещё ваших ссор!

– Да я и не собирался...

– Можно подумать я в первый раз это слышу, Кирилл, а заканчивается всё почему-то скандалом.

Уловив мой испытывающий взгляд, парень скривился, явно не радуясь теткиной разговорчивости. Глубоко внутри заворочалось неприятное чувство, очень смахивающее на ревность, которая была приправлена изрядной порцией любопытства. Ссоры не возникают на ровном месте - точно не между людьми, которых ничего не связывает! И уж тем более, если они друг к другу равнодушны... но то, как Кирилл говорил о ней, то, как менялся его взгляд, зажигаясь опасным огнём, было далеко от равнодушия. И это злило! Я понятия не имела, что способна чувствовать нечто похожее, но выходит, древний как само человечество инстинкт оберегать своё до этой поры крепко спал. При мысли, что где-то в доме находится предполагаемая соперница, меня замутило. А ведь они живут под одной, пусть и такой громадной, крышей...

Я со скрипом отодвинула стул, но взгляды и так большую часть времени были прикованы к этому месту, так что дополнительное внимание не грозило.

– Извините, мне нужно выйти, - без труда разыграв легкое недомогание, сказала я, направившись к выходу.

Кирилл, чья улыбка мигом испарилась, вызвался проводить, но сестра Филиппа опередила:

– Дай ей вздохнуть без твоей помощи, ладно?
– хихикнула она.
– Или ты и в уборную пойдешь?

Но парень не улыбнулся шутке и вообще стал на удивление серьёзен:

– Если будет нужно, - и хитро мне подмигнул: - Мы это уже проходили, да Майя?

Жутко смутившись, я поспешила вон из столовой, отметив, что практически не врала о плохом самочувствии. Тяжелый запах жасмина нервировал, забирался глубоко в поры, оккупировал легкие, будто самый навязчивый квартирант; от него до тошноты болела голова, а ваз с цветущими ветками-прутиками даже в коридоре было не счесть! Кто-то в доме явно в восторге от этого растения!

Вообще, я привыкла ассоциировать времена года и места, где бываю, с цветовой гаммой, пейзажами, нередко услышанной там музыкой, или, вот как сейчас, запахами. Символом этой весны стал аромат цветущего гиацинта - не сказать, что слишком уж приятный. Мама притащила гордый лиловый цветок с работы (подарили на восьмое марта) и додумалась поставить в спальне, которую потом пришлось долго проветривать, но и тогда у меня не наблюдалось столь острой реакции...

– Пришли! Давай скоренько. Не буду мешать, - протараторила рыжая, набирая что-то в смартфоне, и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. Она явно куда-то спешила и использовала предложение меня проводить, как повод сбежать из столовой.
– Ты ведь найдешь дорогу обратно?

– Справлюсь.

Дорогу я не запомнила и сомневалась, что не заблужусь в мрачных переходах, со стен которых меня провожали взглядами люди с портретов, но это лучше навязчивого присутствия сестры Фила, которая, неизвестно почему, не внушала доверия. По правде сказать, никто пока не вызвал у меня симпатии, заставляя постоянно держаться настороже. Кирилл ещё ответит за то, что втравил меня в эту авантюру!

Умывшись, я некоторое время разглядывала в зеркале неестественно бледное отражение и сверкающие праведным гневом зелёные глаза. Удушливый запах остался за пределами роскошной стерильно чистой белой ванной комнаты, поэтому головная боль притупилась. Решив, что отсиживаться в импровизированном укрытии (если задуматься, я частенько пряталась в уборной, на что и намекал Кирилл!) просто-напросто глупо, я обозвала себя трусишкой и со вздохом поплелась в коридор.