Ей удалось произнести моё имя как ругательство, а потом необычные васильковые глаза вспыхнули опасным блеском:

– Хотя, есть один способ...
– и случилось то, чего я никак не ожидала!

Похоже, хваленая чуйка решила уйти в незапланированный отпуск, потому что я, конечно, старалась держаться подальше от воды, но никак не была готова уже во второй раз пережить кошмар прямиком из бурного детства. Он начался почти что безобидно - безболезненный толчок Ирины в спину совсем не испугал, а разозлил! Никогда раньше я ни с кем не дралась, но в тот момент живо представила картинку, как с огромным удовольствием вцеплюсь в её искусственные волосы. Однако мечтам не суждено было сбыться, ведь за несколько следующих секунд произошло что-то невообразимо немыслимое!

Находясь не меньше чем в пяти метрах от края бассейна, я, тем не менее, умудрилась заскользить на влажном кафеле, проехаться вперед, запаниковать, отчего ноги непонятным образом запутались друг о дружку, и перевалиться через бортик в обжигающую холодом воду. Удивлённый испуганный вопль оборвался, и далекие воспоминания, словно по команде накатили сплошным мощным потоком вместе с водой, забивающейся в уши, нос, горло... Меня захлестнула паника пятилетней малышки, свалившейся в озеро, и теперешней себя, повторившей непростительную ошибку. Пока в легких оставался воздух, имелась возможность что-то предпринять - главное бороться! Я изо всех сил трепыхалась и пару раз исхитрилась глотнуть воздуха, но бесконтрольный ужас, завладевший детским сознанием, которое практически полностью вытеснило моё взрослое, побеждал. Я закашлялась, и драгоценные воздушные пузырьки стайкой полетели вверх - туда куда мне, скорее всего уже не добраться. Промокшая одежда тянула вниз, руки налились свинцом, сомкнувшаяся над головой вода постепенно приобретала более крепкий голубой оттенок, который напомнил мне горящие ненавистью синие глаза Ирины...

Неужели на этом всё?
– только и успела подумать я, как поверхность надо мной потемнела до черного, словно по ней скользнула тень летящей высоко в небе хищной птицы. Последовал хлопок, и вспенившуюся воду рассекла стремительная комета; надоедливые пузырьки быстро исчезли, показав спешащего ко мне Кирилла! Неясно откуда взялись силы, но я снова заработала руками - жалко, вяло, бесполезно, меня все также неуклонно утягивало ко дну. Как же здесь глубоко! Метра три-четыре - не меньше... Кирилл тоже это понимал, а потому действовал очень-очень быстро. Я ещё только начала ощущать протестующее жжение в легких, а он уже подхватил меня под мышки и, оттолкнувшись от кафеля, потянул вверх. Успеем... наверное...

До поверхности не хватило совсем чуточку - от напряжения и нехватки кислорода голову сжимало тисками, и за мгновение до того, как вынырнуть, я подчинилась инстинкту вдохнуть, изрядно наглотавшись воды. В глазах потемнело, в ушах стоял гул, мысли сосредоточились на одном-единственном желании - схватить хоть немного воздуха. Кто-то принял меня из рук Кирилла, вытянул на холодный кафель и принялся с силой колотить по спине. Перед глазами сверкали искры, изо рта вытекал поток хлорированной воды, больно царапающий горло, но я едва это замечала, продолжая отчаянно кашлять.

– Дыши, Майя! Дыши, - послышался отчетливый приказ Кирилла сквозь шум и гудение в голове. Пытаюсь, чуть не плача хотела возмутиться я и, наконец, сделала первый обрывчатый вдох. Облегчение сразило как таран! Я резко выдохнула и с жадностью стала хватать ртом воздух, никогда не чувствуя себя лучше, оттого что просто могу делать настолько привычную и естественную вещь - дышать.
– Умница, теперь всё хорошо!

– Давай поднимем её с пола, - предложил незнакомый мужской голос над ухом, но я не видела владельца и, по правде сказать, только сейчас сообразила, что полулежу в чужих руках.
– Холодно, как бы не простудил...

– Я сам! Пусти!
– перебил Кирилл, поднимая меня с пола. От резкого рывка звездное небо запульсировало в унисон с тупой ноющей болью в затылке, стеклянный лазурный мир завертелся перед глазами, и я застонала от сильного приступа тошноты.

– Смотрите-ка, Кир в гневе, - раздался насмешливый голос Ирины.
– Ничего с твоей драгоценной...

– Она не умеет плавать, идиотка!
– Я понимала - злость парня направлена не на меня, но всё равно сжалась в комочек у него на руках. Сквозь промокшую ткань свитера от Кирилла исходил жар, под моей щекой отбойным молотком стучало сердце - неизвестно, кто из нас больше перепугался?
– Я уже предупреждал тебя... теперь не удивляйся!

– Ой, как страшно!

– Кир, я...

– Уйди с дороги!
– рыкнул парень на испуганно отскочившего с прохода Филиппа. Ирина пьяно расхохоталась, мужчина позади снова подал голос, попытавшись всех успокоить, но взбешённый парень и слушать не захотел: - Потом поговорим! Со всеми вами...

...Когда-то я хотела увидеть комнату Кирилла, оценить обстановку, рассмотреть мелкие детали и попытаться понять, о чем он думает, используя те или иные предметы обихода. Но если бы мне сказали, под каким предлогом я получу сюда доступ, наверное, отказалась бы. Пинком отперев дверь, Кирилл не стал зажигать общий свет, решив поберечь моё зрение. Под контактные линзы попала хлорированная вода, раздражая глаза: они пекли и слезились, будто я по дурости потерла лицо руками, выпачканными в перце. Ограничившись ночником, который немного разбавил густые тени в углах комнаты и разогнал гнетущую атмосферу, присущую всему особняку, парень прошел со мной на руках к окну.

– Нужно найти тебе сменку, - сказал он и, не обращая внимания на вялый протест, прямо в мокрой одежде опустил в кресло.

– Тебе тоже, - прохрипела я и ойкнула. Горло обожгло огнём, по щекам потекли горячи ручейки.

– Сейчас что-нибудь подберём, - пообещал Кирилл, принявшись небрежно выбрасывать из шкафа вещи в поисках подходящих. Заметив, как я схватилась рукой за шею, участливо спросил: - Болит?

На этот раз я ограничилась кивком, хотя жжение в горле было не самой главной причиной для беспокойства. Пережитый стресс вымотал меня подчистую, по телу разлилась ужасная слабость, сознание опустело - хотелось откинуться на спинку, зажмуриться и ни о чем не думать. Дрожь прошла, я впала в апатическое состояние и уже не волновалась по поводу мокрой одежды, потому как просто-напросто больше её не ощущала.