другой — фотоснимками раннего Блока, снятыми фото­

графом Здобновым.

Собственно же знакомство мое с Ал. Ал. относится

к более позднему времени — к зиме 1911—1912 годов.

Еще раньше, в гимназические годы, я подружился с

двумя братьями Стааль, мать которых (по отцу — Качало­

ва) была в дальнем родстве с Блоком. В семье Стааль

я встречался со многими родственниками поэта. Здесь

бывал иногда Петр Львович Блок — родной дядя Блока,

его двоюродные братья и сестры.

Человек внешне хмурого вида, с густыми, насуплен­

ными бровями, дядя Блока обладал острым и живым

умом, но казался мне мало общительным по характеру.

В молодости военный, он одно время служил в министер-

147

стве финансов, а затем состоял присяжным поверенным

петербургского судебного округа.

Двоюродные братья Александра Александровича толь­

ко что окончили тогда высшие учебные заведения: один

из них — «Никс» (Ник. Ник.) Качалов, ныне член-кор­

респондент Академии наук СССР, а другой — Г. П. Блок,

литературовед.

Среди двоюродных сестер Блока своей характерной,

чисто русской красотой обращала на себя внимание

О. Н. Качалова, только что вышедшая тогда вторично

замуж за издателя газеты «Петербургский листок» Вла­

димирского.

Некоторые из членов этого семейного круга косвенно

соприкасались с искусством. Петр Львович увлекался поэ­

зией, театром, устраивал у себя литературные чтения и

играл на скрипке. Ольга Николаевна, обладавшая силь­

ным густым контральто, пела цыганские романсы. Серь­

езно занимался тогда пением и старший Стааль.

Александр Александрович в доме Стааль никогда не

бывал, но его имя там часто вспоминали.

На почве общих артистических увлечений, зимой

1911 года, в семье Стааль возникла мысль устроить лю­

бительский спектакль, для чего на один вечер был снят

театральный зал Павловой, на Троицкой улице. Шли

«Романтики» Э. Ростана в переводе Т. Л. Щепкиной-Ку-

перник, одноактная пьеса «Жан-Мари» и комедия «Жен­

ская чепуха». Играла исключительно одна молодежь, а

режиссерами спектакля были (в первый и в последний

раз в жизни) я и одна заправская старая актриса

Е. Н. Ахматова.

Какими тусклыми кажутся сейчас все эти треволне­

ния давних дней!

Черная пасть зрительного зала. Я стою у боковой

кулисы и с затаенным дыханием слушаю мелодичный

голос Персин е: Все это сон, Сильвета,

О, будем тише говорить,

Чтоб не исчезла греза эта... 3

Наша театральная затея окончилась полной удачей.

Спектакль имел успех, а для многих из нас повлек за

собой жизненные перемены, на что, между прочим, тогда

же намекнул и кто-то из присутствовавших, не без ехид­

ства сказав: «Здесь романтизма много. Спокойствие, на­

век прощай».

148

Слова эти оказались пророческими. «Романтика» юно­

сти надолго захлестнула нас, вызвав волну страстного

увлечения мечтательной поэзией, и вскоре же породила

ряд романтических эпизодов.

Лично для меня постановка «Романтиков» на Троиц­

кой явилась особенно памятной и потому, что в тот са­

мый вечер состоялась моя встреча с Ал. Ал. Блоком.

Статный, затянутый в черный сюртук, как в латы,

стоял он среди нарядно одетой толпы и своей строгой, не­

сколько чопорной фигурой производил впечатление край­

не собранного и сдержанного человека. Блоку шел тогда

тридцать первый год. Назвать его красивым в обычном

смысле этого слова было нельзя, так как в нем отсутст­

вовал малейший намек на избитую красивость. Но самый

характер гордо посаженной головы Блока и черты его

слегка удлиненного лица были столь правильны и столь

превосходно вылеплены, что казались изваянными из

мрамора.

Особенно прекрасен был ровный, высокий лоб Ал. Ал.,

мягко оттененный пышным нимбом курчавых каштано­