прямо над диваном (постелью Федора Михайловича), где всего лучше выдавались

на свету все особенности этого шедевра.

Утром, в день нашего семейного праздника, когда Федор Михайлович

ушел пить чай в столовую, картина была повешена на место; после веселых

поздравлений и разговоров мы вместе с детьми отправились в кабинет. Каково же

было удивление и восторг Федора Михайловича, когда глазам его представилась

столь любимая им Мадонна! "Где ты могла ее найти, Аня?" - спросил Федор

Михайлович, полагая, что я ее купила. Когда же я объяснила, что это подарок гр.

Толстой, то Федор Михайлович был тронут до глубины души ее сердечным

вниманием и в тот же день поехал благодарить ее. Сколько раз в последний год

жизни Федора Михайловича я заставала его стоящим перед этою великою

картиною в таком глубоком умилении, что он не слышал, как я вошла, и, чтоб не

нарушать его молитвенного настроения, я тихонько уходила из кабинета. Понятна

моя сердечная признательность графине Толстой за то, что она своим подарком

дала возможность моему мужу вынести пред ликом Мадонны несколько

273

восторженных и глубоко прочувствованных впечатлений! Эта фотография

составляет нашу семейную реликвию и хранится у моего сына. <...>

По натуре своей Федор Михайлович был на редкость трудолюбивым

человеком. Мне представляется, что если б он был даже богат и ему не

приходилось бы заботиться о средствах к жизни, то и тогда он не оставался бы

праздным, а постоянно находил бы темы для неустанной литературной работы.

К началу 1881 года со всеми долгами, так долго нас мучившими, было

покончено и даже в редакции "Русского вестника" имелись заработанные деньги

(около пяти тысяч). Казалось, не было настоятельной надобности тотчас

приниматься за работу, но Федор Михайлович не хотел отдыхать. Он решил

вновь взяться за издание "Дневника писателя", так как за последние смутные годы

у него накопилось много тревоживших его мыслей о политическом положении

России, а высказать их свободно он мог только в своем журнале. К тому же

шумный успех единственного номера "Дневника писателя" за 1880 год дал нам

надежду, что новое издание найдет большой круг читателей, а распространением

своих задушевных идей Федор Михайлович очень дорожил. Издавать "Дневник

писателя" Федор Михайлович предполагал в течение двух лет, а затем мечтал

написать вторую часть "Братьев Карамазовых", где появились бы почти все

прежние герои, но уже через двадцать лет, почти в современную эпоху, когда они

успели бы многое сделать и многое испытать в своей жизни. Намеченный

Федором Михайловичем план будущего романа, по его рассказам и заметкам, был

необыкновенно интересен, и истинно жаль, что роману не суждено было

осуществиться.

Объявленная на "Дневник писателя" подписка пошла успешно, и к

двадцатым числам января у нас было около... {Пропуск в рукописи.}

подписчиков.

Федор Михайлович всегда имел хорошую привычку не считать

подписные деньги своими собственными до той поры, пока не удовлетворит

подписчиков, а потому завел в государственном банке книжку на свое имя, по

которой я и вносила получавшиеся от подписчиков деньги. Благодаря этому

обстоятельству я имела возможность немедленно вернуть подписчикам

подписные деньги.

Первую половину января Федор Михайлович чувствовал себя

превосходно, бывал у знакомых и даже согласился участвовать в домашнем

спектакле, который предполагали устроить у гр. С. А. Толстой в начале

следующего месяца. Шла речь о постановке двух-трех сцен из трилогии гр. А. К.

Толстого, и Федор Михайлович брал на себя роль схимника в "Смерти Иоанна

Грозного".

Припадки эпилепсии уже три года не мучили его, и его бодрый,

оживленный вид давал всем нам надежду, что зима пройдет благополучно. Со

средины января Федор Михайлович сел за работу январского "Дневника", в

котором ему хотелось высказать свои мысли и пожелания по поводу "Земского

собора". Тема статьи была такого свойства, что ее могла не пропустить цензура, и

это очень озабочивало Федора Михайловича. Про его беспокойство узнал чрез гр.

274