его стихотворений.

По этой способности сливаться душою со всем прекрасным в природе и

воплощать все прекрасное в живых образах можно до некоторой степени вывести

заключение о собранных им сокровищах другого рода, о том, как он должен был

принимать в сердце моральные картины, одушевление всех сословий вообще и

каждого лица отдельно. Конечно, этого нельзя, мгновенно схвативши, и передать

мгновенно, как физический какой-нибудь предмет; но великое счастие быть

исполненным подобных ощущений! Для нас он еще не отделил этого от себя; но

там, где происходило действие, он, без сомнения, был в числе самых оживленных

органов, посредством которых всякое высокое чувствование и возрастает, и всех

электризует. Для человека сколько-нибудь образованного и одно имя его есть

призвание ко всему доблестному и прекрасному. К литературным заслугам

(давшим ему в Европе столь почетное место) судьба вызвала его присоединить

другие, новые заслуги, по которым имя его к потомству пойдет в ряду имен,

драгоценнейших для России. Таким образом, в Белеве (родине поэта) его приезд

произвел всеобщий восторг. Жители единодушно почтили его изъявлением самых

искренних приветствий4. И где он мог не встретить этого чистосердечного

радушия?

Образующееся юношество и образователи, окружая его в наших цветущих

общественных рассадниках света и добра, с каким восхищением должны были

тесниться около поэта, там, где их уроки ежедневно оживляются его

произведениями! Мысль, замечание, слово, даже взгляд великого писателя

становятся незабвенными для возникающего таланта. Вспомним рассказ Пушкина

о прибытии Державина в Лицей. Молодое сердце, в присутствии одушевителя

своего, верует несомненнее в событие благородных своих желаний. Ободренный

приветом того, в ком видит истинную судью давних, может быть и одиноких,

трудов, юноша начинает светлую эпоху литературной жизни.

Чтобы оправдать последнее предположение наше, мы расскажем здесь

занимательное происшествие, действительно случившееся с В. А. Жуковским в

эту поездку. В одном из самых отдаленных от столицы городов явился кинему

молодой человек5 и просил взглянуть на его стихотворения, которых было

переписано довольно много. Он пришел один, никем не представленный. За

исключением очень понятной застенчивости и даже робости, в нем незаметно

было этого всегда неприятного подобострастия и ни одного из тех смешных

приемов, которые нередки в провинциях. Между тем из разговора с ним

открывалось, что он самый бедный человек, не имел возможности образовать

себя, а еще менее заменить недостаток учения порядочным обществом. Но в его

словах и во всей его наружности нельзя было не чувствовать того достоинства, в

которое природа облекает человека с мыслию и характером. Он говорил

откровенно о любви своей к поэзии, не вверив до сих пор ни одному существу

своей тайны. Его стихи в самом деле выражали то, что дает человеку жизнь в

полном смысле созерцательная, -- глубокое религиозное чувство и стремление к

высокой философии.

Легко понять, с каким участием наш поэт начал смотреть на молодого

человека. Обласкав и одобрив его, он употребил особенное старание, чтобы

начальник его по службе, при первой поездке своей в Санкт-Петербург, не

отказался и его взять с собою. В начале нынешнего года он уже был здесь. Между

тем, пока придумываемы были и вновь передумываемы разные предположения,

как бы устроить лучше судьбу его, В. А. Жуковский желал, чтобы он изложил для

него на бумаге историю внутренней жизни своей и определительнее бы высказал,

на что хочет решиться для поправления будущей судьбы своей. Мы с

удовольствием передаем читателям этот любопытный ответ, ничего не переменяя

в первом опыте прозы поэта: пусть чистосердечный его язык и оригинальный

взгляд на предметы сохранят всю свою свежесть.

"Вашему превосходительству угодно, чтобы я рассказал свою историю.

Постараюсь объяснить себя, как буду в состоянии.

Если не заблуждаюсь, природа наделила меня привязанностью к звукам,

но между тем назначила родиться и жить в такой сфере, где ничто не могло