Я узнаю себя над Рейном.

В его стекле так тихи небеса!

Его брега -- расписанные рамки.

Бегут по нем рядами паруса,

Глядят в него береговые замки,

И эхо гор разносит голоса!

Старинные мне слышатся напевы,

У пристаней кипит народ;

По виноградникам порхает хоровод;

И слышу я, поют про старый Рейн девы.

"Наш Рейн, наш Рейн красив и богат!

Над Рейном блестят города!

И с башнями замки, и много палат,

И сладкая в Рейне вода!..

И пурпуром блещут на Рейне брега:

То наш дорогой виноград;

И шелком одеты при Рейне луга:

Наш рейнский берег -- Германии сад!

И славится дева на Рейне красой,

И юноша смотрит бодрей!

О, мчись же, наш Рейн, серебрясь полосой,

До синих, до синих морей!.."

Но чье чело средь праздничного шума,

Когда та песня пронеслась,

Подернула пролетной тенью дума

И в ком тоска по родине зажглась?..

Он счастлив, он блажен с невестой молодою,

Он празднует прекрасный в жизни миг;

Но вспомнил что-то он над рейнской водою...

"Прекрасен Рейн твой и тих

(Невесте говорит жених),

Прекрасен он -- и счастлив я тобою,

Когда в моей дрожит твоя рука;

Но от тебя, мой юный друг, не скрою,

Что мне, на севере, милей одна река:

Там родина моя, там жил я, бывши молод;

Над бедной той рекой стоит богатый город;

По нем подчас во мне тоска!

В том городе есть башни-исполины!

Как я люблю его картины,

В которых с роскошью ковров

Одеты склоны всех семи холмов --

Садами, замками и лесом из домов!..

Таков он, город наш стохрамый, стопалатный!

Чего там нет, в Москве, для взора необъятной?..

Базары, площади и целые поля

Пестреются кругом высокого Кремля!

А этот Кремль, весь золотом одетый,

Весь звук, когда его поют колокола,

Поэтом для тебя не чуждым Кремль воспетый

Есть колыбель Орла

Из царственной семьи великой!

Не верь, что говорит в чужих устах молва,

Что будто север наш такой пустынный, дикой!..

Увидишь, какова Москва,

Москва -- святой Руси и сердце и глава!
– -

И не покинешь ты ее из доброй воли:

Там и в мороз тебя пригреют, угостят;

И ты полюбишь наш старинный русский град,

Откушав русской хлеба-соли!.."

1841

В. Г. БЕНЕДИКТОВ

29. ВОСПОМИНАНИЕ

Посвящено памяти Жуковского

и Пушкина

И Жуковский отлетел от мира,

Кончена молитва этой жизни,

Пережит он нами -- чудный старец,

Вечно юный. Он был представитель

Чистого стремления души

К неземной, божественной отчизне,

Взор его сиял тем кротким светом,

При котором так просторно мыслям,

Так отрадно сердцу, так тепло;

На челе задумчивость святая

Тихо почивала, райской гостьей

Прилетела на уста поэта

Мирная улыбка, чтоб на них

Отдохнуть под свежей тенью грусти --

Вестницы другого назначенья,

На лице его напечатленной.

Речь его таинственно текла

Из душевной глубины, подъемлясь

Легким паром мощного вулкана,

В думу погруженного, который

Скрыл свой пламень в потаенных недрах,

Чтоб, земли напрасно не колебля,

Лишь слегка дымящимся дыханьем

Возвещать ей о великой силе,

Самовластно сжавшей свой порыв, --

Тихим звуком намекать о громе,

Нам не слышном. Помню я собранья

Под его гостеприимным кровом --

Вечера субботние1,-- рекою

Наплывали гости, и являлся

Он -- чернокудрявый, огнеокий,

Пламенный Онегина создатель,

И его веселый, громкий хохот

Часто был шагов его предтечей;

Меткий ум сверкал в его рассказе;

Быстродвижные черты лица

Изменялись непрерывно; губы

И в молчанье жизненным движеньем

Обличали вечную кипучесть

Зоркой мысли. Часто едкой злостью