Гера потерял дар речи. Надо сказать, что и мы онемели. После уроков мы сговорились никуда не уходить и следить, чтобы драка была по правилам. В случае чего мы решили все вместе навалиться на Геру и держать, сколько сможем, чтобы Витька, если ему придется уж совсем туго, смог в это время удрать домой.

После уроков мы столпились кружком на школьном дворе. Подошел ко мне Витька и вежливо говорит:

— Дай, пожалуйста, твои варежки. Они у тебя на вате, стеганые, а то у меня вязаные, я руки могу зашибить.

Гера как услышал это, стал так хохотать, что даже пополам перегнулся. Потом просмеялся и сказал:

— Ладно. Я предупреждал, что характер у меня вспыльчивый.

Мне стало нехорошо. Я вспомнил Витину маму и пожалел, что не отговорил Витьку от этой драки.

Витька стал в боевую позицию и выставил вперед кулаки в моих варежках. Гера ринулся на него, как настоящий боевой слон. Я крепко зажмурил глаза и сейчас же услышал, как все разом ахнули. Я открыл один глаз, и сам себе пе поверил: на снегу лежал Гера. Маленький Витька все еще стоял в боевой позиции, и одно ухо его старой шапки было поднято кверху.

— Здорово! сказал, поднимаясь, Гера.— Кто тебя так научил?

— В секцию хожу,— сейчас же объяснил Витька.— В бокс. Специально, чтобы тебя победить. Будем продолжать?

— Нет,— сказал Гера. — Пожалуй, закончим. Давай пять. Уважаю твердость характера. Ты не Витя, а... Витя в тигровой шкуре. Книжка такая есть,— пояснил он, обращаясь к нам. — Называется так—«Витя в тигровой шкуре».

Мы не стали спорить. Витя так Витя. Нам даже понравилось. И с тех пор мы так и стали звать Витьку, старое прозвище «маленький» само забылось.

У Геры характер улучшился. Он уже вполне за себя отвечает, и у него почти не заметна вспыльчивость. Бывает же...

— Бабушка! Я все выучил!

Генка с удовольствием промакнул последнюю строчку и протянул тетрадку бабушке. Бабушка у Генки строгая. Посудное полотенце не спеша отложила в сторону, поискала в карманах очки, аккуратно и удобно устроила их на носу и только тогда взяла тетрадь в руки.

Из открытой форточки соблазнительно пахло морозцем. Во дворе голубели сумерки и гремело «ура»: счастливчики, успевшие вырваться из дому пораньше, штурмовали дворовые гаражи. Генка переступил с одной ноги на другую:

— Бабушка, побыстрей! Видишь, по ответу сходится...

— Поспешишь, людей насмешишь,— ответила бабушка.

Стальной характер! Она проверила задачку, потом упражнение по русскому, потом рисунок в альбоме и... потребовала дневник.

— Зачем?!! »

Генку слегка залихорадило. «Анчар! Анчар!» — кричали за окном. С ума сойти! Такой случай: дядя Костя вывел на прогулку Анчара. Работу этой необыкновенно ученой собаки могут видеть все. Один Генка должен почему-то смотреть, как бабушка листает дневник.

— Бабушка, побыстрей...

— Сейчас. Какие там у вас по расписанию уроки? Ах, рисование! Ну, рисование мы посмотрели. Русский тоже. География? Отлично. Расскажи географию.

«Анчар, след!»

Голос дяди Кости раздается под самым окном. Разумеется, Анчар берет след. Разумеется, зрители замирают. Генкино сердце рвется на куски.

— Бабушка, честное пионерское...

— Расскажешь, и можешь быть свободным. Что там у вас? Климат? Так какой бывает климат?

Внутри у Генки все кипит. Но он сдерживается. Все-таки — бабушка. Генка делает глубокий вдох и начинает выкладывать все свои сведения о климате быстро-быстро-быстро, еле поспевая за собственными мыслями. Скорость ответа — на грани звукового барьера. Он оттарабанивает урок, выпаливает без передышки: «все!» и бросается к вешалке.

— Подожди! — бабушка идет за Генкой в прихожую,— А в Свердловске у нас какой климат?

Это уже слишком. Одетый Генка пронизывает бабушку испепеляющим взглядом и отчеканивает с великолепным сарказмом:

— Ну, уж этого-то нам не задавали!

И он вырывается, наконец, на улицу.

На другой день Клавдия Григорьевна, учительница географии, никого по журналу не вызвала. Она просто предложила:

Может быть, кто-нибудь сам расскажет о климате? Кто хочет?

Генка поднял руку и весело вызвался:

— Я!

— Гена? Пожалуйста.

Легкий приятный холодок пробежал у Генки между лопатками. Когда выходишь отвечать по собственному желанию, всегда так бывает. Страшно все-таки. Класс на тебя с любопытством смотрит. Одно дело, когда вызвали, другое — сам вызвался.