– Входите, располагайтесь, – радушно предложил проснувшийся Сережа. – Как-нибудь поместимся. Если хотите, можно раскладушки принести…

– Я не могу спать в одной комнате с мужчинами! – отрезала бойкая дама.

– И давно это у вас? – участливо поинтересовался Андрей.

Женщины схватили сумки и рванули разбираться к администратору. Сережа с Андреем разочарованно залегли дрыхнуть дальше. Самое удивительное, что в эту ночь их больше никто не беспокоил.

По примеру ребят я отбросил мелкие тревоги и стал погружаться в прочный жизнерадостный сон.

– Дрыхнешь, что ли? – спросил подошедший Красовский.

– Угу. Какие новости? Опять через два часа звонить?

– Почему через два? – обиделся Сережа. – Попросили через час.

– Это все тот же охранник? Может, он тебя дурит?

– Может. А что сделаешь?

– Падай, поспим.

Красовский залег, деликатно прикрыв лицо взятым со столика рекламным журналом. Я отключился без всякого дополнительного обустройства.

– Вставай!

Сережа деликатно тронул меня за плечо.

– А-а-а… Ну как, есть новости?

– Представляешь, – Красовский выглядел ошарашенным. – Это оказывается сам Стоян!

– Где? Не понял.

– Где-где, в Караганде… В телефоне! Это, оказывается, он сам на звонки отвечал. Я опять спрашиваю – простите, а Стояна можно? Тот же голос гундосит – он отдыхает. Я говорю: передайте, пожалуйста, что звонил Красовский. А он уже другим голосом: ха-ха-ха, Серега, ты, что ли? Его звонками заколебали – вот он такую систему придумал. Грубым басом отвечает, как будто охранник. А это он сам!

– Так что, мы едем к нему?

– Куда уже ехать? До концерта два часа осталось. Стоян там все равно будет, там и передадим.

– То есть можно еще поспать? – уточни л слегка отдохнувший я.

– Хватит, неудобно. Дежурная уже намекнула, чтоб мы сматывались. Ей тоже не в жилу, когда здесь всякие раздолбаи диваны продавливают.

– Ты хоть ей сказал, что мы – лауреаты?

– Думаешь, ее это греет? Она эвакуацию путает с эякуляцией. Ей главное, чтоб заплатили долларами…

КОНЦЕРТ

Вообще-то обстановка Кремлевского дворца съездов мне смутно знакома. Я здесь уже, так сказать, отмечался скромным личным присутствием. Правда, еще в светлые школьные годы.

Мы приезжали в Москву к родственникам, и мать затащила нас с братом сюда – смотреть какой-то выездной столичный спектакль.

Помню, что самое положительное впечатление на мой растущий культурный уровень произвели масштабы и белоснежная роскошь туалета. Вероятно, делегаты партийных съездов ходили туда, как в музей. И потом рассказывали в далеких селах и аулах о твердой поступи революционного прогресса.

Между прочим, каждый человек проводит в местах общего пользования довольно солидный кусок жизни. А пишут о них до обидного мало. И, наоборот, гораздо чаще мировая литература и устные предания упоминают об их отсутствии. Иногда даже с оттенком трагизма и высокой гражданской лирики.

В прошлой дальневосточной жизни две мои знакомые отчаянные дамы возвращались с вечеринки. Одурманенные шампанским, душевными беседами, атмосферой легкого флирта… В общем, изрядно поддатые.

Они шли, не разбирая пути. Придерживаясь общего направления. И на полдороге им, как говорится понадобилось. Причем так, что хоть режь.

Сумерки казались непроницаемыми. Но одна из дам углядела какой-то сарай со слабым свечением внутри. И предложила завернуть за него.

Они присели в легкой тени предполагаемого строения. Быстро, по-походному, размундировались. В критический момент совершаемого действия одна из дам подняла голову и изрядно удивилась:

– Ира, смотри – сарай поехал!

К удивлению подруг, сарай оказался троллейбусом.

В предсортирном кремлевско-съездовском умывальнике монументально торчали двое представителей местной охраны. Они как бы общались друг с другом, но демонстрировали ленивую готовность при случае вмешаться, пресечь и применить грубую физическую терапию.

Это сейчас они стали привычными и даже слегка добродушными персонажами анекдотов – дескать, берут у такого накаченного парня интервью и спрашивают: