— Но Смельчак…

— Побежит за нами.

Она медленно села в седло. Пес с трудом поднялся на лапы. Они поскакали вперед и скрылись за перевалом, оставляя позади мертвеца, а вместе с ним и былую самонадеянность Джона.

Учти, Джонни. В рейде не всегда остается время на выбор.

* * *

Вопреки плану дорога домой заняла больше времени. Остальных членов отряда Роб отправил вперед, чтобы они спрятали стадо в оврагах Таррас-Мосс. Теперь, если Сторвики отправят погоню по свежему следу крови, опасность будет грозить только им троим.

Поскольку ни Джон, ни собака не могли двигаться быстро, то вместо горной дороги они выбрали легкую тропу вдоль речного русла. Когда небо посветлело, было решено сделать привал, чтобы осмотреть их раны.

Джон не сводил взгляда с Кейт, которая хлопотала около пса, пока Роб обрабатывал его рану. Наскоро промыв ее, брат, не особенно церемонясь, перевязал его предплечье тряпицей, чтобы остановить кровотечение.

— Заживет, — буркнул он и резким движением затянул узелок.

Джон поморщился и поднял глаза на брата.

— Роб, прости.

Тот пожал плечами. Простил.

— Я вернусь назад. Посмотрю, нет ли за нами погони. — Он взглянул на Кейт, потом снова на Джона. — А вы езжайте домой.

Джон шагнул к Кейт. Она держала огромного зверя у себя на коленях, прикрыв его раненую лапу куском грубого полотна, и баюкала его словно ребенка. Пес терся о нее носом, тихо поскуливая от боли. Джон еще не видел его таким слабым.

— Как он?

Она подняла голову. В ее глазах стояла боль.

— Вы-то сами как?

— Роб говорит, все заживет.

— У него тоже. — Приласкав пса, она встала. — Рана неглубокая. Дайте посмотреть на вашу.

Она подошла к нему и сняла повязку. Прикосновение ее легких пальцев к его обнаженному предплечью было особенно приятным после грубоватого обращения брата.

Он затаил дыхание. Она прикасалась к нему.

Она была жива и здорова, и прикасалась к нему.

Он накрыл ее руку своей. Она замерла, но и не стала сопротивляться. Его накрыли эмоции, которые он подавлял на протяжении ночи. Он едва не потерял ее. В один момент.

Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал.

Она вознаградила его легким пожатием руки и подняла глаза.

— Вы спасли мне жизнь, — неуклюже проговорила она, не привыкшая выражать благодарность.

— Затем и поехал. — Он улыбнулся, избавляя ее от неловкости.

Она тоже с облегчением улыбнулась.

— Больше не рискуйте собой, Джонни Брансон, — сказала она и высвободилась, однако доставать нож или угрожать не спешила.

Он вновь взял ее за руку, притягивая ее к себе, притягивая ее саму ближе. А затем склонил голову и заглянул ей в глаза. Отвел пряди светлых волос с ее висков, с ее лба, пробежал кончиками пальцев вниз по щеке со всей нежностью, на которую был способен.

Она затрепетала в ответ и крепко, но осторожно, чтобы не задеть рану, сжала его плечо. Ее глаза цеплялись за него, словно он был спасительной соломинкой, которая удерживала ее от падения в пропасть. В ее взгляде не было страсти. Не было похоти или готовности раздвинуть под ним ноги.

Нет. Она смотрела на него так, словно он один в целом мире был способен спасти ее от погибели.

— Можно поцеловать вас? — Ему еще не доводилось спрашивать на то разрешения, если женщина уже уступила его объятиям. Но эта женщина была особенная.

Она ничего не сказала. Просто закрыла и открыла глаза.

Джон наклонился к ней. Не затем, чтобы подчинить себе или заставить капитулировать. Он просто дотронулся губами до ее губ, приглашая ее к поцелую.

Сперва она не отвечала. Потом попыталась, но неумело, неловко.

Словно ее никогда еще не целовали.

Эта мысль поразила его, и он оторвался от ее губ.

— Вас никогда раньше не целовали? — Глупый вопрос, и все же…

— Не тогда, когда мне хотелось.

Тысяча вопросов в тумане желания. Он их отбросил.

— А сейчас вы хотите?

Молчание. Он едва удержался, чтобы не произнести «пожалуйста».

— Да, — наконец сказала она, потом закрыла глаза, потянулась к нему, и губы ее разомкнулись.

* * *

Мне не страшно. Он отпустит меня, как только я попрошу.

Кейт настолько привыкла разговаривать сама с собой, что едва не произнесла это вслух. Она словно стояла на краю пропасти, овеваемая ветрами, и, балансируя на грани, была готова сорваться вниз. Не за что было схватиться, некому было удержать ее от падения.