–  Слышал. Только как это ему удалось? Где бодричи, а где Новгород! Это тысячи вёрст друг от друга!

–  Рюрик приходится внуком последнему князю новгородскому, Гостомыслу. После смерти Гостомысла на вече стали избирать посадников, но из-за этого начались ссоры и вражда между' различными объединениями бояр и купцов. Ну и без родовой вражды, конечно, не обошлось. Рюрик сумел наладить связь с одной из враждующих сторон, заручился поддержкой и явился под стены Новгорода со своим войском. Я как раз со своей сотней был у него в наёмниках.

–  Жестокая битва была на стенах Новгорода?

–  Где там! Нападение было неожиданным для посадника… Кажется, его Вадимом звали. Ну и заговорщики, недруги Вадима, подсобили крепко. Так что город был взят почти без сопротивления.

–  И Вадим не успел проснуться?
– насмешливо проговорил Вяхорь.

–  Выходит, так. Правда, как потом говорили, ему удалось скрыться. Так что наверняка там ещё продолжается борьба за власть, бывший посадник не из тех людей, которые добровольно уступают власть.

Помолчали. Вяхорь спросил:

–  Значит, Рюрик твой земляк?

–  Выходит, так. Только он из славянского племени бодричей, а я из иллирийского народа варангов, или, как нас называют на Руси, варягов.

На следующий день в полдень появились уличи. Вспарывая грудью коня неглубокие воды Буга, так что во все стороны полетели светлые брызги, с того берега устремился князь Одинец. Резко остановился перед Диром, спрыгнул на землю, проговорил весело:

–  Здоров будь, князь русов Дир! Добро ли дошёл до наших краёв?

Был он черняв, круглолиц, с внимательным взглядом прищуренных глаз. «Князь неглуп, - первое, что пришло на ум Диру, когда он увидел его вблизи.
– Значит, можно быть спокойным, на рожон не полезет».

–  И тебе доброго здоровья, князь уличей Одинец, - ответил он и пожал жёсткую, словно деревянную, ладонь.
– Была у нас стычка с передовыми отрядами мадьяр, но они не стали принимать боя, ускакали в степь.

–  Ничего, никуда не денутся. Прижмём к Днепру, придётся им или бой принимать, или пойти на переговоры. Тогда продиктуем свои условия.

–  Тиверцы следуют за тобой?

–  Скоро будут.

К вечеру подошли тиверцы. Войско переночевало на берегу Буга, а утром двинулось к Днепру. Шли не спеша, далеко раскинув вокруг разъезды. В пути убедился Дир, что правильно говорил Вяхорь об уличах и тиверцах, как отличных наездниках. С конями они управлялись не хуже степняков, в степи чувствовали себя как дома. На другой день появились мадьяры, начались сшибки отдельных отрядов, некоторые схватки перерастали в небольшие сражения. В войсках нарастало нетерпение, бойцы рвались побыстрее встретиться с врагом лицом в лицо.

Утром второго дня пути стало ясно: предстоял большой бой. Впереди располагалось большое войско мадьяров, состоявшее целиком из конных подразделений. К Диру прискакал озабоченный Одинец. Сказал, не отрывая взгляда от противника:

–  Мадьяры норовят смять врага первым натиском. Наносят удар всей массой конницы. Дрогнем - считай пропало. В степи спасутся немногие. Надо подумать, как построить наши войска.

–  Я встану в центре, - ответил Дир.
– Мои закованные в броню воины отразят наскок лёгкой конницы мадьяров. А ваше дело с тиверским князем - обеспечить крылья моего войска, не дать противнику ударить в бок и в спину.

–  Не сомневайся! У нас лихие наездники, умеют биться со степняками, все их повадки знаем!

Дир поставил пеших воинов в пять линий, сзади них поместил свою дружину на случай непредвиденных поворотов, которые так часто бывают в сражениях. Всадники уличей заняли место справа от него, тиверцы - слева. Едва успели принять боевой порядок, как лавина мадьярской конницы сорвалась в стремительную скачку. Казалось, ничто не может остановить этот развёрнутый по фронту вихреобразный поток.

Но вот русы сомкнули большие щиты и выставили перед собой лес пик. Замерли в ожидании. Ещё несколько мгновений, и конная масса мадьяр напоролась на частокол остроконечных пик. И завертелась смертельная, кровавая карусель из человеческих и конских тел… Обе стороны бились со злобной отвагой. Дир, с высоты своего коня, в клубах серой пыли, видел оскаленные морды лошадей, свирепые лица мадьяр, слышал лязг железа, ржание коней, крики вошедших в раж людей, и всё это соединялось в протяжный вой жестокого сражения…

Он изредка поглядывал направо и налево от себя, там была круговерть всадников, сверкание мечей и та же серая пыль, поднятая копытами сотен и тысяч коней…

Местами воины подавались назад, тогда Дир бросал своих дружинников, и строй восстанавливался. Вдруг Дир заметил, что в тылу противника появилась новая масса конников. Их было столько, что стало ясно: при первом же натиске они сметут строй славян. Он толкнул пятками в бок коня, подскакал к Одинцу, указал на конную силу противника: