Олег Иванович два дня наблюдал за окрестностями с помощью бинокля, восседая на стуле, установленном на его будущем крематории. Две больших стаи гусей-гуменников расположились у него по соседству. Одна севернее метрах в трёхстах, другая южнее примерно в полукилометре. Иногда отдельные группы гусей и уток пролетали на бреющем полёте над станцией, приводя в возбуждение Шарика. Олег Иванович счёл за разумное посадить Шарика на цепь, опасаясь, что тот, ведомый инстинктом охотника, устроит безжалостную бойню ближайшему гусиному табору, готовящемуся к кладке яиц. Шарику это ограничение свободы сильно не понравилось. Он скулил, плакал и даже разражался бранным лаем на Олега Ивановича, но тот оставался непреклонным.

Двадцать пятого мая Олег Иванович направился на охоту, прихватив с собой надувной матрас. Он зашёл в тыл к северной стае с юго-востока и остановился на небольшом бугорке метрах в семидесяти от ближайших птиц. Его приближение было встречено стаей с негодованием. Гусаки грозно размахивали крыльями, вытягивали шеи и злобно шипели в сторону незваного пришельца. Олег Иванович неспешно расстелил свой матрас, улёгся на него и изготовился. Позиция его была вполне удобной. В секторе предполагаемого выстрела не было никаких препятствий. Замерев, он выжидал удобный момент минут двадцать. К этому времени гусиное сообщество успокоилось и продолжило заниматься своими делами. Среди хлопочущих птиц выделялись несколько важных особ, которые стояли неподвижно и лишь пошевеливали головами, слово часовые на посту. “Это наверное, матёрые самцы. Самые крупные. Надо бы вот этого, ближайшего, взять на мушку”, – подумал он деловито. Но надёжно прицелиться в него оказалось намного труднее, чем прицелиться в мишень. Только Олег Иванович собирался спустить курок, как гусь поворачивал шею и смотрел ему прямо в глаза, словно хотел отчитать покушающегося на его жизнь охотника. Олег Иванович переводил дыхание, дожидался, когда гусь вернёт голову в положение в профиль и снова прицеливался. Так продолжалось минут десять. Потом гусь неспешно отошёл в сторону и снова занял позицию бдительного часового. Олег Иванович также сменил немного своё положение на матрасе, вызвав всплеск гогота у ближайших самцов. Всё повторилось ещё раз. Но уже третья попытка позволила Олегу Ивановичу произвести выстрел. Грохот поднял всю стаю на крыло, а на земле осталась лежать лишь обезглавленная жертва.

Через несколько минут Шарик с восторгом встречал Олега Ивановича, вернувшегося с трофеем. Это был его первый охотничий опыт, но первый блин не вышел комом. Да и как тут было не одержать успех, если в руках такое совершенное оружие, а гусей видимо-невидимо?

Ужин был королевский. Олег Иванович соскучился по свежему мясу, и уплетал гусятину с не меньшим азартом, чем Шарик, который с воодушевлением грыз шею и лапки гуся. Отныне Олег Иванович добывал гусиную свеженинку каждые три-четыре дня, посещая оба гусиных табора поочерёдно раз в неделю. Гусиные стаи, похоже, были согласны платить ему такую скромную дань и не покидали свои территории.

Колянов босс, матёрый вор в законе, в кругу авторитетных братков “Лопата”, а в миру Лопатин Павел Фёдорович, 1960 года рождения, был весьма образованным человеком. В своё время закончил знаменитый Московский энергетический институт, но работать по специальности не стал, а пошёл по комсомольской стезе, причём именно по той, где крутились деньги студенческих строительных отрядов. И вопреки своей образцовой идеологической выдержке и правильному пониманию номенклатурной этики (а, может быть, именно благодаря этим качествам?), он, не задумываясь, присвоил себе кругленькую сумму и получил пустяковый, но реальный срок – три года. На зоне он быстро сориентировался, наладил нужные связи среди авторитетных урок и администрации и вскоре сам стал коноводить среди простого мужичья. Выйдя через два года на свободу, он при помощи уголовных связей устроился на оптовую базу Мособлторга и тут уже занялся воровством систематически и по-крупному. Что-то, однако, не сработало, и он снова сел за решётку. Уже на восемь лет, из которых, как примерный заключённый, “твёрдо ставший на путь исправления”, отсидел всего пять неполных. Освобождение его совпало с самым началом великой российской криминальной революции, и Лопата вписался в неё просто и естественно, словно именно для неё он и готовился в комсомоле и за решёткой.

Девяностые годы стали золотыми для Лопаты. Начав с рэкета, он к началу нового тысячелетия вышел в верха криминального мира, контролируя не только пресловутые игорный бизнес и проституцию, но и вполне респектабельные сферы – строительство и торговлю. Не брезговал он и простым разбоем, на чём в его клане специализировался Колян со своими отморозками. Девяностые годы были не только золотыми, но и смертельно опасными. Лопата, однако, успешно пережил два покушения, организованные его коллегами по ремеслу, а вот организовавшим это коллегам не повезло. Его киллер оказался ловчее.

Пришло новое тысячелетие, и времена изменились. Бандитский промысел стал заметно опаснее, но Лопата уже и не был просто бандитом. Он не только успешно держался на плаву, но и становился всё круче и круче, занимаясь почти бескриминальным бизнесом. Но полностью отказаться от лихих наездов бригады Коляна на богатеньких лохов он не мог. Работа Коляна давала максимальную прибыльность, исчисляемую порой тысячами процентов. Кто же от такого откажется? Правда, заработки эти всегда связаны с немалым риском. Но рисковал здесь главным образом Колян со своими дебильными подручными. Лопата же подстраховался связями в милиции, готовыми его всегда отмазать.

Прокол Коляна на Таймыре раззадорил Лопату, и он частенько прокручивал в голове схемы наезда на беззащитного старика с десятками миллионов долларов. То, что этот лох Дудинский засел в тундре с интернетом, существенно упрощало задачу. Там его можно будет без спешки, не опасаясь свидетелей, раздеть до нитки. Но как вот до него добраться?

Вскоре после возвращения Коляна с Таймыра в электронном почтовом ящике Лопаты объявилась очередная реклама. Всю рекламу “Лопата” тут же отправлял в мусорную корзину, но в этот раз он этого не сделал. Реклама привлекла его внимание броским заголовком “ЭКСТРИМ-ТУРИЗМ НА ТАЙМЫРЕ”. Лопата вчитался и с удовольствием потёр руки. Вот и решение задачи, как добраться до Дудинского! Турфирма за приемлемые деньги доставит Коляна с одним-двумя подручными вертолётом в заданное место. Колян сделает свою работу и так же с удобствами вернётся назад. Вчитавшись в рекламу, Лопата подумал, а почему бы ему самому не оттянуться в такой турпоездке? Колян в одиночку справится со своей работой, а он может вдосталь порыбачить. Вон там какой простор для рыбаков! Может, и оленя удастся подстрелить, а потом шашлычки, да под водочку… Провести пару-тройку недель вдали от этого московского сумасшествия… Нет, мысль в натуре привлекательная.

При внимательном рассмотрении эта привлекательная мысль оказалась, как ни странно, совершенно никчёмной. Ну тряхнут они этого старого чудака, деньги получат, а дальше что? А дальше, если оставить Дудинского живым, то он тут же заявит о налёте ментам. И даже самый тупой мент сразу догадается, кто отнял у дедули денежку. Это же не Москва, а безлюдный Таймыр. И даже если замочить дедушку, то рано или поздно его исчезновение поднимет кипиш, и опять кроме Коляна подозревать будет некого. Вот хитрый дед! В этой пустыне ведь и вправду от правильных пацанов проще спрятаться получается. Нет, тут надо крепко помозговать. Прежде всего надо узнать, где именно спрятался этот хитрец.