С большим трудом Полиевкт Харлампиевич за­ставил себя взять револьвер в руки, стал учиться прицеливаться. Большая трудность состояла в том, как спрятать на себе револьвер. Хлебонасущенс­кий сначала пытался засунуть его за пояс и при­крыть сюртуком, но револьвер был большой, он оттопыривал полу, а, главное, Полиевкт Харлам­пиевич боялся, что от неловкого движения он вы­стрелит. После долгих раздумий он решил носить его в том самом саквояже, в котором привез ре­вольвер из Петербурга.

Глебучев овраг. Саратов.

Каждый день, как на работу, ходил Полиевкт Харлампиевич к Узкому мосту через Глебучев ов­раг. Метрах в двадцати от моста была небольшая рощица. Эту рощицу и облюбовал Хлебонасущен­ский. Она находилась на самом краю оврага, здесь были вкопаны грубо сколоченные лавки, и по ве­черам сюда приходили приказчики с барышнями... Днем же здесь было пустынно и тихо. Полиевкт Харлампиевич занимал одну из скамеек, откуда хо­рошо просматривался Узкий мост, и ждал, когда на нем появится Чернявый. Так Хлебонасущенский выяснил, что по будням с девяти до десяти часов Чернявый проходил по мосту на дровяную пристань и в сумерки возвращался домой тем же путем...

Полиевкту Харлампиевичу надо было решить, когда лучше исполнить задуманное — утром или вечером... Утром вокруг было больше народа и по­дойти незаметно вплотную к Чернявому было бы легче, но беспокоило большое количество свидете­лей. Вечером на мосту — пустынно, но Чернявый мог обнаружить Хлебонасущенского раньше, чем тот успел бы что-то предпринять. Так и ходил Полиевкт Харлампиевич день за днем к мосту и не мог ни на что решиться.

Сегодня вечером он решился, наконец, совер­шить задуманное. Утром он увидел, как Чернявый прошел по мосту в сторону пристани. Хлебонасущенский вернулся в гостиницу, переоделся про­столюдином, взял саквояж с револьвером и часов в шесть был у моста. План его был таков: встать у перил и ждать Чернявого. Узнать его в длиннопо­лом армяке, в сапогах и приказчичьем картузе было трудно. Когда Чернявый пройдет мимо, Хлебонасущенский должен вынуть револьвер и выстрелить ему в спину. Далее тоже было все рассчитано: спу­ститься по крутой лестнице в овраг, выйти по нему к Волге, подняться на берег, нанять извозчика, в гостиницу и потом на вокзал.

Но все получилось не так, как он задумал. Ча­сов в восемь на мосту появился Чернявый. Сердце у Хлебонасущенского вдруг переместилось в гор­ло, каждый удар его перекрывал ему дыхание. Он покрылся липким холодным потом. Шаги Черня­вого гремели в ушах, и вдруг, когда он поравнялся с Полиевктом Харлампиевичем, стало тихо. Хлебонасущенский понял, что Чернявый узнал его. Предпринять что-либо он не мог. Все его тело одеревенело, голова закружилась.

— Что ходишь за мной? — тихо спросил Чер­нявый.

— С чего ты взял... Дела у меня здесь... Вот и встретились...

Чернявый схватил Хлебонасущенского за шею и наклонил над перилами. У Полиевкта Харлампиевича все поплыло перед глазами, овраг показался ему еще глубже, чем раньше.

— Сейчас возьму тебя за ноги — и туда. Хлебонасущенский заплакал, забормотал сквозь

слезы:

— Пожалей старика... Дай помереть спокойно... Болен я... Вечно Бога буду за тебя молить... Пожа­лей...

Чернявый слегка ослабил хватку.

— Еще раз встречу — пеняй на себя, — сказал он, оттолкнул Хлебонасущенского и большими ша­гами пошел прочь.

Полиевкт Харлампиевич огляделся; вокруг — ни души. Он побежал за Чернявым, запустив руку в раскрытый саквояж.

— Погоди, мил человек... Сказать мне тебе надо...

Чернявый замедлил шаг, обернулся, и тут Хле­бонасущенский вытащил из саквояжа револьвер и почти в упор, не целясь выстрелил.

От сильного удара Чернявый отлетел к пери­лам, но Хлебонасущенский не понял, что попал в него, и застыл в страхе, ожидая нападения. И только увидев, как Чернявый медленно оседает на настил, он понял, что не промахнулся. Почему-то краду­чись, на цыпочках он подошел к Чернявому и вы­стрелил в него еще раз. Потом попятился, схватил саквояж и потрусил к лестнице.

Он бежал по ней через две ступеньки, рискуя споткнуться и сломать шею. На улице, куда вывела его лестница, тоже было пустынно. Полиевкт Харлампиевич быстрым шагом пошел по улице вниз, в сторону Волги.

Выбежав на берег, он огляделся и увидел непо­далеку здание Приволжского вокзала. Там всегда стояли лихачи. Он быстро пошел туда. Перед са­мым вокзалом заставил себя остановиться, осмот­рел одежду, отдышался и не торопясь вышел на площадь, где стояли извозчики.

Дом Чернявого. Саратов.

Гроб стоял посредине комнаты. Лицо Черняво­го было спокойно и строго. Теперь, когда земные страсти не отражались на нем, оно было краси­вым. Дьячок бормотал над гробом поминальную молитву.

Устинья, одетая по-монашески во все черное, стояла сбоку от гроба и неотрывно смотрела на мужа. .

Купцы Кротовы друзей в Саратове не имели, потому, кроме дьячка и Устиньи, никого больше в комнате не было.

Неожиданно за окном раздался шум подъехав­шего экипажа, приглушенные голоса, и через ми­нуту в горницу вошли Анна и Николай. Следом за ними шел Степан, но в комнату заходить не стал, остановился в дверях.